Лига выдающихся декадентов. Владимир Калашников
почти как среднестатистический обыватель.
– Здравствуй, Геннадьич. Помнишь меня?
– Помню-с, – настороженно отвечал мужик.
– Мы тебя ещё Генычем звали, и Генуичем, и Гангренычем.
– А-а-а, – разулыбался швейцар. – Помню студентиков.
– Хочу друзьям экскурсию устроить в подземную каверну. Уж отблагодарю тебя. Что там океан?..
– А что ему будет-с? Поплёскивает океан-с. Струйки песочные пускает. Третьего дня спускался крыс топить. Наловил в подвалах полную клетку и… А что с ними прикажете? Коту отдать – сожрут кота. Значит, когда хотите отправиться? Мне фонари залить надобно-с.
– А как скоро зальёшь? Ты сообщи мне, как готово будет, а я покамест провизию и цветы для пикника закажу, компанию соберу. Вот тебе визитная карточка и целковый впридачу. Пошлёшь мальчишку по адресу.
Оставив позади ворота дома, Розанов проговорил:
– Если раньше меня тревожило, как это мы утопим женщину, то теперь, после рассказа Гангреныча о крысах… Сам народ в лице этого мужичка дал нам разрешение… Кстати, какой адрес на вашей карточке написан?
– Мы у нового персонажа пока засядем. У маменьки моей, – ответил Бугаев.
Василий Васильевич подозрительно взглянул на поэта. Достав зажим Минцловой, обеспокоенно стал перелистывать бумажные прямоугольнички.
– Скажите, Боря, это не ваше?
На матовой бумаге из коллекции теософки значилось: «Виндалай Левулович Леворог», пониже в скобочках, как обычно указывают род деятельности, приписка: «единорог».
– Моя карточка!
– Боря!.. Здесь нет адреса!
– Как нет адреса?
– Смотрите, на обороте напечатано: «такая-то улица, такой-то дом, такая-то квартира». Вы не заполнили форму! Ещё, наверное, с наборщиком разговаривать не захотели: «Печатайте так!»
– А я-то гадаю, почему новые знакомцы никогда не проведывают!
Мариэтта прыснула в кулачок. Бугаев выглядел слишком искренним, чтобы это проявление чувства было всамделишным. Скорее всего, опять издевался.
Решили возвращаться к доходному дому, чтобы в этот раз оставить нормальный адрес.
Соратников ожидало удивительное зрелище: личарды в количестве не большем, чем пальцев на руке, деловито вскрывали дверь, желая, видимо, допросить швейцара. Тот заперся на все замки и сидел тише воды ниже травы.
– Может, уйдём? – шепнул Бугаев.
Было поздно – личарды заметили героев и, вытаскивая из карманов короткие дубинки, двинулись к ним.
Боря совершал странные пассы в направлении врагов, потом сделал долгий шумный выдох через кружочек рта, дико взвизгнул, низведя звук до угрожающего свиста.
– Колдует! – оторопел личарда.
– Джиу-Джица! – объявил Бугаев. – Приём! Ещё приём!
Личарды раскатывались в стороны. Мариэтта восхищённо вздыхала.
Вольский отклонял голову и туловище назад, оказываясь вне досягаемости кулаков личард, и короткими быстрыми ударами кастета валил их, как фигурки в «городках».
Личарды