Турбулентность. Серия «Время тлеть и время цвести». Галина Тер-Микаэлян
ты сама себе веришь? Я, совершенно чужой и незнакомый человек, приду к той женщине и начну выпрашивать у нее прощение – это же нелепо!
– Это моя предсмертная просьба, Саша, – Валентина лежала вытянувшись и неподвижно смотрела вверх застывшим взглядом. – Поклянись мне ее выполнить.
– Ну… – он помедлил, потом со вздохом произнес: – Хорошо, я клянусь.
– Я знала, что ты поклянешься, – голос ее звучал еле слышно, – ты хороший муж. Но я знаю и другое: ты слишком рациональный и трезвомыслящий человек Саша, для тебя нет ничего святого, ты ни во что не веришь. Я не сомневаюсь, что ты будешь рядом со мной до последней минуты и закроешь мне глаза. Я уверена также, что ты будешь тосковать обо мне до конца своих дней, но я не уверена, что ты сдержишь данную мне сейчас клятву.
Филев смутился.
– Зачем же ты так, Валя, как ты можешь…
– Могу – я слишком хорошо тебя знаю. Поэтому я предупреждаю: тот, кто нарушит клятву, данную умирающему, может навлечь несчастье на своих близких.
– Я выполню все, что ты хочешь, – торопливо сказал он, – только не надо больше говорить о смерти, ладно? Когда она придет – тогда и придет, а пока поговорим о другом.
– Нет, я лучше пока немного посплю, я устала, – прошептала Валентина. – Ты тоже иди и отдохни перед ужином.
Вздохнув с облегчением, Александр Филев поднялся и, поцеловав жену, вышел из гостиной. Прислушиваясь к его удаляющимся шаркающим шагам, она думала, что сделала все, что могла – есть вероятность, что ее рационально мыслящий «Сашенька» выполнит данную умирающей жене клятву. Сама Валентина Филева всегда мыслила не менее трезво, чем ее муж, а уж вера в предчувствия была ей абсолютно чужда. Но она знала, что даже отъявленные атеисты становятся суеверными, когда речь идет об их близких. И еще она прекрасно понимала, что их с «Сашенькой» дочь Лилиана не из тех, кто способен скрасить остаток жизни отца, а Ольга Лаверне, согласно полученной ею информации, оказалась мечтательной, доброй и чуткой женщиной. Вполне возможно, она не откажется пойти на сближение, и «Сашеньке» будет не так одиноко на закате своих дней.
На то, что Таня жива, Валентина не надеялась – слишком много страшного писали и рассказывали о послеперестроечной России. Теперь она с нетерпением ждала свидания с любимой внучкой в иной жизни, и ожидание это смягчило черты ее лица, сделав его спокойней и моложе. Губы Валентины Филевой тронула слабая улыбка, и с этой улыбкой она встретила свою смерть.
Глава вторая
Едва майор Кайгородцев приехал в управление и вошел к себе в кабинет, как на столе его задребезжал телефон местной связи.
– Зайди ко мне, – коротко приказал подполковник Чеботков и бросил трубку.
Майор, прекрасно разбиравшийся в интонациях начальства, насторожился и не зря – в кабинете Чеботкова, бесцеремонно развалившись в кресле, почесывал густую бороду человек, несколько часов назад отправленный Кайгородцевым в камеру предварительного