Турбулентность. Серия «Время тлеть и время цвести». Галина Тер-Микаэлян
часов. Хотите – ждите, а хотите – положу ее в бокс до его прихода.
– Папочка, – слабо позвала Таня и заерзала на скамейке, – я опять в туалет хочу.
– Пошли со мной, – медсестра крепко взяла ее за руку и повела внутрь кирпичного здания, на ходу кинув растерянно шедшему следом Антону: – А вы подождите в коридоре, папаша, – она завела Таню в палату, достала из шкафа чистый горшок и сурово приказала: – Садись.
Антон, не выдержав, приоткрыл дверь и заглянул в щель.
– Простите, я…
– Идите, папаша, не мешайтесь, идите – тут бокс и посетителям не положено. Идите в приемную, а я сейчас приду и карту на нее заведу.
– Но я сам врач и…
– У нас один врач – Викентий Михайлович, – отрезала медсестра таким тоном, словно говорила: «Бог один, и других нам не надобно», – идите и ждите. Сейчас я ее переодену в чистое и приду. Ждите.
– Если не возражаете, я выйду ненадолго – предупрежу товарищей, что мы немного задержимся.
Он спустился к ребятам Григорьева, все еще возившимся с машиной, и сообщил, что им придется подождать врача. Решив немного передохнуть, они сидели на бревне, дымя сигаретами. Выслушав Антона, Денис махнул рукой:
– Ничего страшного, шеф, чуток передохнем.
Антон вернулся и вошел в небольшую комнатку, над дверью которой красовалась вывеска «ПРИЕМНАЯ – ПРОЦЕДУРНАЯ».
Прямо перед ним на железном столе стоял громоздкий допотопный стерилизатор, над ним висела большая аптечка с красным крестом и надписью «МЕДИКАМЕНТЫ».
У стены слева стояли металлический сейф и старенький шкаф, у стены справа – деревянный стол и два стула. Антон осторожно опустился на краешек одного из них и стал ждать медсестру. Она появилась минут через двадцать и, разместившись всей своей солидной статью на втором стуле, достала бланк медицинской карты.
– Давайте, папаша, данные мне сообщите о вашем ребенке. Фамилию вашу сначала скажите.
Антон слегка растерялся.
– Мою фамилию?
– Не мою же, мою я знаю. Год рождения ребенка, чем болела.
Поколебавшись, Антон назвал свою фамилию, год и месяц рождения Тани, но с некоторым смущением сообщил медсестре, что не знает, чем болела девочка:
– Видите ли, она постоянно проживала с дедушкой и бабушкой.
Толстая медсестра окинула его презрительным взглядом, но не особо удивилась.
– Отцы, ну что сказать! – изрекла она, пожав могучими плечами, и закрыла заполненную карту. – Ладно, ждите, пока придет Викентий Михайлович.
– Я только взгляну на нее, не возражаете?
Сестра, памятуя о лежавших у нее в кармане пятистах рублях, возражать не стала, и он осторожно ступая по скрипящим половицам, прошел в бокс. Таня, переодетая в чистое белье, дремала на белоснежных простынях, сквозь накрахмаленные занавески в уютную палату пробивался луч утреннего солнца.
– Папочка, – ресницы девочки слегка дрогнули, и она