Моя практика. Михаил Декан
который контрастной точкой застыл на белой покрашенной стене.
Кукла вуду, которую нашел мой коллега (собственно после этого он и позвонил), была набита жухлой травой с кладбища. Надо было немедленно отправляться, и я пообещал, что выезжаю сразу, как только смогу.
Мне пришлось сделать крюк к лапландскому знахарю, который занимался изготовлением необходимых окуриваний. Толстые спрессованные косы из трав источали травяной горьковато-маисовый запах. Только эти травы могут разрушить колдовство, которым воспользовались недоброжелатели.
Когда мы расставались, знахарь вдруг пристально посмотрел на меня, он о чем-то задумался, так как его лоб нахмурился. Он склонил голову набок почти так же, как склонял несчастный, которого я еще не видел.
– Фьяриль, – сказал он протяжно и закрыл передо мной дверь.
Я не понял, что это значило. Стоя с небольшим свертком в руках на крыльце перед закрытой дверью, я, наверное, выглядел растерянно.
* * *
Мы зашли в тесную темную комнату. Там пахло затхлостью, везде лежали груды вещей, книги, бумаги. Беспорядок.
Наш пострадавший в свободных штанах и серой теплой кофте сидел на скамье, прислонившись к стене и рассматривал несуществующего жука.
– И давно он так сидит? – поинтересовался я.
– Давно. Еще хорошо, что он спокойный. Был бы буйный, было бы совсем скверно.
В комнату из кухни залетела бабочка. Не яркая, с пастельно-голубыми и бледно-желтыми вкраплениями на крыльях.
– Представляешь, бабочка в доме затерялась. Недавно показалась нам. На улице минус 2, а она тут летает.
– Фьяриль… – задумчиво повторил я услышанное за лапландским знахарем, и сидевший до этого спокойный порченый оживился.
Он посмотрел на меня, прямо на меня, хотя не фокусировался взглядом ранее, и стал повторять все громче:
– Фьяриль? Фьяриль! Фьяриль! Фьяриль!!
Он искал глазами этого фьяриля и когда нашел бабочку, как ребенок продолжил наблюдать за ней и улыбаться.
– Это по-шведски? – спросил я.
– Да, "бабочка".
Все это время мы говорили на английском. Порченый знал только шведский.
– Что-то мне кажется, это не бабочка…
Я достал одну из сплетенных травяных кос и попросил огня. Едва затлеял край, и потянуло насыщенным ароматом, который мог вызвать головокружение, как бабочка в панике начала метаться из стороны в сторону.
– Фьяярриль! – зарычал порченый, и впервые на его лице обнаружилось злостное выражение, как у хищника, который предупреждает перед атакой.
– Мать честная! – воскликнул мой коллега и бросился к своему другу, который уже вскочил со скамьи, чтобы накинуться на меня.
Бабочка упорхала туда, где мы ее так и не нашли, западая на одно крыло.
* * *
Всю ночь мы окуривали помещение и бедного порченого. Он корчился, но терпел. В конце концов, он начал проявлять человеческие