Моя маленькая Анна. Алиса Игнатьева
с нежностью подумала она, – что бы я без тебя делала?..»
Анна безумно любила свою дочь. Их противоположные характеры, вопреки всему, сближали, а не разъединяли их. У Дженни был особенный талант притягивать к себе людей всех возрастов. В любом новом обществе она словно занимала давно уготованную ей нишу. Там, где появлялась Дженнифер, сразу образовывался единый круг друзей и знакомых, совершенно разные люди сближались и начинали жить общими интересами, проблемами, событиями. Ее бьющая ключом энергетика объединяла всех.
Так и в Эксетере. Уже в первый день занятий она организовала в одном из кампусов университета «вечеринку первашей» для новоприбывших студентов со своего факультета. Попали на нее и первокурсники с других направлений, и ребята постарше. После вечеринки Дженни объявила матери, что «влюбилась без памяти».
Анна не возражала, – она никогда не боялась за дочь в этом плане. Дженн умела себя поставить так, что человек с низкими мыслями либо просто не приживался рядом с ней, либо резко менял свое поведение. Она была девственна, и Анна знала это наверняка. Случись что-нибудь в этом роде, Дженни пришла бы к ней и все рассказала, как самой близкой подруге.
Анне было гораздо сложнее сходиться с людьми. Ей требовалось время, чтобы присмотреться, прежде чем определить, как близко она подпустит к себе нового знакомого. Вероятно, в этом повинны отношения ее родителей, никогда не проявлявших своих чувств на людях. Даже на похоронах отца мать Анны не проронила не слезинки. Только Анна и понимала, чего ей это стоило. На другой день мама просто слегла. Не прошло и полугода, как она тихо ушла вслед за отцом. Просто не захотела жить дальше без своего мужа.
Анна допила свой кофе и стала собираться. Она впервые выходила из дома в одиночестве. Открыв чемодан, она долго перебирала свои деловые костюмы, строгие блузы, изящные жакеты. Ровным счетом, ничто не подходило для пешей прогулки по этому провинциальному городу. Здесь был совершенно иной ритм жизни, нежели в Нью-Йорке. Анна привыкла ходить быстро, почти бегом. Да и сложно было идти, не торопясь, по оживленным улицам ее города.
Жители Эксетера, казалось, не видели ни малейшего смысла в спешке. Даже речь их была медлительной и обстоятельной.
Анна стала разочарованно укладывать свою одежду обратно в чемодан, как вдруг из вороха вещей показался край светлой ткани, отделанной тонким узким кружевом.
«Мое платье?» – она вытащила его из общей кучи. Это было по-весеннему нежное льняное платье сливочного цвета на легкой шелковой подкладке. Тонкие бретели, низко вырезанная спина. Платье было свободного кроя, слегка суженное под грудью и длиной до середины колен. Анна совершенно не помнила, чтобы она брала его с собой.
Его купил Джордж. Они путешествовали по Венеции, в кои-то веки вдвоем, без дочери. Анне это платье совершенно тогда не понравилось, но муж говорил, что в нем она похожа на Лолиту из романа Набокова, и заставлял носить его на отдыхе почти каждый вечер.
«Как будто я, старый негодяй, соблазнил юную деву», – прошептал он ей на ухо, когда