Моя маленькая Анна. Алиса Игнатьева
со следами чернил.
– Я не знаю, как это назвать. Это все же роман, но едва ли она готовила его к печати. В общем, сам поймешь. Я должна была это сделать.
Парень уже не слушал ее. Он любовно гладил тетрадь, словно редчайшую реликвию. Последнее напоминание о той, которую он любил больше себя самого.
Тем временем, девушка размашисто написала что-то на салфетке и протянула ему этот клочок бумаги.
– Это гостиница, где мы остановились. Мой номер у тебя есть, – она поймала его взгляд и с нажимом сказала, глядя прямо в глаза с непонятным для него выражением лица. – Как только прочтешь, позвони мне. Я не уеду отсюда без твоего звонка.
Он кивнул и потянулся за своей курткой, поняв, что встреча подошла к концу. Они поднялись и вместе вышли, разойдясь затем в разные стороны.
Молодой человек прошел пару кварталов пешком, не обращая внимания на дождь. Тетрадь он спрятал под куртку, чтобы она не намокла. Вскоре он почувствовал, как холод подобрался к его телу, и поймал первое попавшееся такси.
Дома он скинул промокшую куртку, аккуратно повесил ее на вешалку, расправив все складки. Затем переоделся в домашнюю одежду, закинул мокрые брюки в стиральную машину, вытер ботинки сухой тряпкой, поставил их сушиться и прошел в кухню, чтобы включить электрический чайник. Он нарочно оттягивал момент, когда откроет заветную тетрадь. Чутье подсказывало ему, что написанное в ней имеет прямое к нему отношение.
Наконец, заварив крепкий чай, парень расположился на кровати с тетрадью в одной руке и кружкой в другой. Отпив глоток обжигающей терпкой жидкости, он отставил кружку в сторону и открыл тетрадь. От страниц едва уловимо повеяло ароматом жасмина. Знакомый летящий почерк бросил в глаза случайно выхваченные слова и фразы. Парень зажмурился и глубоко вздохнул. Это было нелегко. Читать строки, написанные рукой любимой женщины, которой уже нет. Всего четыре месяца назад она жила, смеялась, грустила, качала на руках своего малыша, а теперь, единственное, что ему осталось, это тетрадь с ее запахом.
Парень открыл глаза. Сделав свет настольной лампы ярче, он устроился поудобней и стал читать.
«Вот я и решилась… – повествовала автор, – Сегодня я начинаю писать эту историю, единственным читателем которой буду только я.
Зачем я это делаю? Хороший вопрос.
Я хочу запечатлеть свои чувства на бумаге, как доказательство того, что эти чувства были мне когда-то доступны. Чтобы моя память, меняясь и мутируя с годами не превратила тебя, мой мальчик, в размытую фигуру без лица. Чтобы в любой момент, когда я того пожелаю, я могла взять свои воспоминания в руки и убедиться, что ты мне не приснился.
Итак, я буду писать роман. Роман о коротком клочке моей жизни, все главные герои которого будут в нем такими, какими они и были в тот отрезок времени.
То, чего я не могла знать о них тогда, я восстановила из последующих откровенных разговоров с каждым. Даже с тобой. Да – да, я помню все твои рассказы. С жадным любопытством и маниакальной дотошностью собирала я по крупицам ваши мысли и чувства, чтобы максимально