Весна народов. Русские и украинцы между Булгаковым и Петлюрой. Сергей Беляков
улыбались как балерины, и серьги в их ушах вздрагивали горделиво»[155]. И если так жила беднейшая Волынь, говорить об Украине как о несчастной российской колонии просто невозможно.
Как наживают врагов
1
В правление царя-реформатора отношение к украинцам и украинскому вопросу резко изменилось. Российские власти испугались украинского сепаратизма, хотя поводов к таким страхам практически не было.
В 1876 году в немецком курортном городе Бад-Эмсе император Александр II подписал указ, который почти на тридцать лет определил характер русско-украинских отношений[156]. Были запрещены преподавание, публикации научных книг и учебников, театральные представления[157], концерты, публичные чтения на малороссийском (украинском). Даже печатать ноты с малороссийскими текстами нельзя. Публиковать исторические документы и «произведения изящной словесности» разрешалось, но только по правилам русской орфографии. Так под запрет попали все системы украинского правописания, что разрабатывались уже более полувека Павловским, Максимовичем, Кулишом. Разумеется, запрещен был ввоз украинских книг, которые уже в те времена печатались в Лейпциге и Львове, а публикации «произведений изящной словесности» подлежали предварительной цензуре.
Михаил Грушевский, один из лидеров украинства, называл эмский указ одним «из самых гнусных по своему замыслу и страшных по своим последствиям актов гнета и самовластия». Он сравнивал этот указ с вампиром, что пил «кровь благороднейших представителей украинского народа» и проводил «от колыбели до могилы целое поколение украинского общества»[158].
На самом деле это была фатальная, роковая ошибка российских властей. Эмский указ был направлен против мазепинства, против украинского сепаратизма. Но именно он и превратил украинское национальное движение в откровенно русофобское, даже в обреченное на русофобию и австрофильство.
По словам Олены Пчилки, ей как-то пришлось спеть украинскую народную песню «Дощик, дощик капае дрібненько» на французском, ведь на украинском петь в благородном собрании не полагалось. Никому в голову не пришло бы помешать петь парубкам с дивчинами где-нибудь на «вечорницях», но образованный человек прослыл бы украинофилом, а то и мазепинцем, человеком неблагонадежным.
Однажды весной 1862 года, то есть еще до начала гонений на украинофилов, полиция задержала и составила протокол на дворянина Михаила Велигорского, который вздумал ходить по Киеву в малороссийском наряде. Это напоминало гонения на славянофилов в последние годы правления Николая I, когда русского дворянина могли арестовать и забрать на съезжую за традиционный русский наряд. Впрочем, киевский генерал-губернатор Гессе не усмотрел в малороссийской одежде ничего предосудительного и велел это дело «оставить без последствий и о том разъяснить полицмейстеру»[159].
Совершенно
Этот указ также называли законом Юзефовича – по имени его инициатора и вдохновителя Михаила Юзефовича. Это тот самый поэт Юзефович, которого упоминает Пушкин в своем «Путешествии в Арзрум». Михаил Владимирович Юзефович сделал карьеру, был председателем Археографической комиссии в Киеве и попечителем Киевского учебного округа. Уже после отставки он стал последовательным противником украинского национального движения, в борьбе с ним Юзефович не брезговал и доносами.
Этот запрет был, однако, снят уже в 1881 году.
Українська ідентичність і мовне питання в Російській імперії… С. 38.