Гавилан, охотник на чудищ. Александр Михайлович Игнатов
прошептал в ужасе Занзалам. – Как он так людей не ел…
– Чудище само по себе пугливое, и люди не входят в его рацион. Да и атакует оно совсем не пастью, – сказал я, показывая иглу.
Тробноп осторожно взял иглу из моих рук и внимательно ее осмотрел.
– Поразительно, – восхищенно сказал он. – Это коготь?
– Это снаряд, – возразил я, – термитоид метал такие иглы. Эту я оставлю себе для исследований, но в библиотеке на полу и в шкафах осталось еще полтора десятка таких.
– А что делать с самим чудищем? – спросил Занзалам, не столько меня, сколько Тробнопа.
Тробноп вопросительно взглянул на меня.
– Тебе нужно тело чудища? – спросил он.
– Нет, – сказал я, – все, что мне было нужно, я уже забрал.
Кафедрального мастера этот ответ более чем удовлетворил.
– Занзалам, иди в университет за мешком, – скомандовал он. Занзалам тут же понесся вниз по ступеням, громко стуча ботинками, и хлопнул за собой дверью.
– Тебе еще что-нибудь нужно? – спросил мастер-летописец.
– Мне осталось лишь дополнить мои записи, – ответил я. – Пожалуй, я попробую догнать Занзалама.
– Тогда не буду тебя задерживать, – кивнул Тробноп.
Я встал из-за стола, собрав все свои вещи, и спустился по лестнице. Оглянувшись назад, я увидел, что летописец пошел к шкафам и, сокрушаясь по поводу каких-то поврежденных фолиантов, начал ощупывать иглы, воткнутые в полки. Решив более не задерживаться в библиотеке, я вышел в вестибюль и направился к входной двери.
Открыв дверь, я немного отпрянул от внезапного порыва свежего воздуха, прилетевшего с моря. Стремительный солоноватый бриз прошиб мне нос, взбодрив меня после бессонной ночи. Вспоминая дорогу к университету, я пошел навстречу поднимающемуся солнцу, которое уже начало нагревать городскую дорожную плитку по-настоящему летним жаром.
Занзалам любезно предоставил мне свою комнату для моих исследований, уйдя гулять на целый день. За это время я успел убедиться с помощью нехитрых химических опытов в том, что термитоид не обладает никаким известным ядом. К тому же обнаружилось, что кровь чудища обладает плохой свертываемостью. Данное открытие меня вдохновило. Если кому-либо из охотников встретится еще термитоид, то для его убийства вполне хватит даже одной раны, которая станет смертельной для монстра.
Полученные знания я кропотливо записал в свои заметки, после чего правильно сложил все записи вместе. Рукопись я бережно упаковал в сумку, положив осторожно, чтобы не повредить тонкий и нежный пергамент.
– Что будешь дальше делать с записями? – спросил меня голос Занзалама, внезапно зашедшего в комнату. От неожиданности я вздрогнул и чуть было не упал на свою же сумку.
– Не пугай меня так, – сказал я. Занзалам рассмеялся.
– Да ты что! – гоготнул он. – Охотник на чудищ испугался студента-летописца? Никогда не поверю! Так что, – он наклонился ко мне, – что дальше-то, Гавилан?