Корона из перьев. Ðики Пау Прето
мысли. Питомец знал, что он справится, и теперь то же знал Тристан.
Просто не был уверен.
Все было как во сне, который иногда повторялся: Тристан видел себя посреди битвы. Страх сковывал его, не давая даже бежать. Мускулы деревенели, сердце сбивчиво колотилось, и он стоял как вкопанный посреди полыхающего мира.
Рекс ощутил, как дрогнула решимость Тристана, и чуть замедлился. Впрочем, напрасно. Время словно бы затормозило ход, и Тристан смотрел, как его питомец пролетает мимо, продолжая стоять на скале, точно статуя.
Легкий ветерок взъерошил волосы на голове, принеся с собой запах дыма, пепла и поражения.
Исполненный разочарования, Тристан медленно обернулся. Он притворялся, что не видит, как остальные шепчутся, прикрывая губы ладонями. Фэллон ободряюще хлопнул его по плечу, сказав, мол, ничего, в следующий раз получится, но Тристан едва ли расслышал это.
Рядом с Фэллоном стоял отец, хотя еще недавно его там не было: руки скрещены на груди, лицо – каменное.
Сердце ушло в пятки.
Отец, должно быть, подошел, когда Тристан стоял ко всем спиной. И собственными глазами видел неудачу сына.
А неудачу – как и страх – наездник себе позволить не мог.
Укротители долгие годы пытались восстановиться. После войны те, кого не убили и не взяли в плен, скрывались. Даже когда отец воссоединился с выжившими, приходилось искать прибежища, находить средства и вербовать новых рекрутов – и все это не привлекая внимания империи. Прошло больше десятка лет, а все, чего они добились, – это меньше двух десятков наездников, скрывающихся в глуши Пирмонта. Сделать еще предстояло многое.
«Слишком многое», – в отчаянии подумал Тристан. Лишь с крупной армией они защитят свои земли и народ. Надо стараться упорнее.
Вперед выступил следующий ученик, а Тристан отошел в конец очереди и сорвал с руки защиту, швырнув ее на землю. Потом так же избавился от второго наруча и ремней, что пересекали грудь. Предмет за предметом Тристан снимал с себя огнеупорный костюм, который теперь ему был не нужен.
Он опустился на землю и, ссутулившись, уставился на стиснутые кулаки.
Страх огня родился вовсе не из-за большой трагедии. Событие было крохотным, еще в детстве. Мальчиком, лет в пять или шесть, Тристан играл в отцовской библиотеке. Нарушив запрет, разумеется: входить ему запрещалось. Комната больше напоминала сокровищницу, набитую редкими предметами искусства, обшитую изысканными тканями и обставленную дорогой мебелью. Заигравшись ониксовой фигуркой Дэмиана, первого короля-консорта Золотой империи – и своего далекого предка, – Тристан нечаянно сбил со стола свечку. Она упала на ковер, и в считаные мгновения крохотный огонек распространился по ворсу.
Тристан ужаснулся. Когда огонь устремился к нему, он испугался за себя, а еще – за ковер, за книги и свитки, уложенные на тонких деревянных полках в три ряда. Ему не полагалось находиться в библиотеке, и в одно мгновение он вообразил, как пропадет в огне вместе с комнатой.
Но