Корона из перьев. Ðики Пау Прето
одна, – добавила Вероника.
– Пока, – кивнув, повторила за ней Воробейка, так, будто слова Вероники – высочайшая мудрость. – Порой приходится жить в одиночестве. Но не всегда. Глянь, сейчас ты со мной. Больше ты не одна.
Вероника облегченно выдохнула. Нахмурив брови, она еще раз оглядела опушку. Знала ли Вал, что это место в руинах? Или намеренно запутала Веронику, чтобы та не последовала за ней?
– Воробейка, я… – Не успела Вероника договорить, как девушка схватила ее за руку и потянула за стену с изображением водяной богини.
Сбитая с толку, спотыкаясь, Вероника последовала за ней. Из-за деревьев долетели смутные голоса и мерный грохот колес.
Вероника сразу подумала о бандитах, потом – о солдатах, которых встретила у хижины. Но вот она выглянула из-за угла и увидела…
В крытой повозке, запряженной парой крепких горных лошадок, ехали пожилой мужчина и подросток. Одеты они были просто, как и многие местные селяне: короткие куртки и бриджи, – но вот на поясах висели кинжалы. В дорогу вооружиться ножом – дело обычное, однако за спиной у парнишки виднелся лук. Мужчина с виду был местным, зато мальчик цветом кожи напоминал Воробейку, а его светло-каштановые волосы отливали золотом.
Стоило старшему чуть слышно заговорить раскатистым басом, как Воробейка заметно расслабилась.
– Это стюард, – сказала она, хотя вставать и приветствовать мужчин не торопилась. Может, так даже правильней: вооруженный луком парнишка настороженно озирался. Вдруг он – телохранитель?
– Чей стюард? – спросила Вероника, следя за тем, как медленно катит повозка. Стюарды, как правило, следят за хозяйством в домах богатых господ и купцов в районах вроде Мраморной улицы, где живет элита империи. Вероника видела, как стюарды ходят по рынку и покупают все самое лучшее: еду, вино, наряды – для хозяев. Зато в Пире идея поместий, заполненных прислугой, не прижилась: даже самые богатые купцы, фермеры и торговцы держали только повара, анимага или укротителя и, может, еще уборщицу.
Воробейка отвернулась и, привалившись спиной к стене, принялась дергать кончик завязки на копье.
– Губернатора-изгнанника. Говорят, это старый отшельник, не покидающий поместья. Только раз в месяц-два посылает стюарда по деревням. Иногда тот присматривает конюха или…
Дальше Вероника ее не слышала. Голос стюарда становился отчетливей, и вот она – пораженно – различила слова на древнепирейском. Он уже лет сто как перестал быть государственным языком, медленно уступая наречию торговцев.
Зато Вероника им владела, потому что древнепирейский преподавали аристократии. Майора, будучи наездником, выучила его. Рождена она, как и Вал с Вероникой, была простолюдинкой, но статус наездника даровал доступ в высшие слои общества. По крайней мере так было раньше.
Вероника не сразу поняла, о чем речь. После смерти бабушки она не часто говорила на пирейском. Но одно слово она никогда не забудет, об этом Вал позаботилась.
И слово это – фениксэры.
Укротители