Барселона. Проклятая земля. Хуан Франсиско Феррандис
чаши, наполненные вином, медом и солью. «Да ведь это языческий обряд!» – поразилась гостья.
– Элизия из Каркассона, подойди, чтобы приветствовать Мать.
– Что это за место? Вы – не христианка?
– Я христианка, а еще я такова, какими были мои предки. А ты?
Года протянула девушке чашу со спиральным орнаментом и наполнила ее ароматическим маслом.
– Моя семья владела храмом на склоне Монс-Иовис, – продолжала Года, не прерывая ритуала. – В нем были колонны из зеленого мрамора и прекрасные аркады, золотые чаши и огромное серебряное распятие. Священник, назначенный моим дедушкой, толковал мне и моим братьям библейские истории. Меня и тогда удивляло, что в них не говорится о манах, хранителях дома, и о Великой Матери, подательнице плодородия. Если Бог живет на небесах, то кто же заботится о земле?
– Сейчас ваша семья не владеет этим храмом? – в замешательстве спросила Элизия.
– От моей семьи никого не осталось, Гильем Септиманский убил всех. – Взгляд Годы затуманился. – Франками овладел суеверный страх. Мой первый муж тоже пал в битве – не оставив мне детей. Перед казнью мать умоляла меня выжить, чтобы наша кровь не погибла, и я вышла замуж за безобразного мужчину… если только можно назвать мужчиной этого дряблого, вечно пьяного старикашку, чьи вопли ты только что слышала. Я мечтала умереть… пока не родилась Арженсия. В ее глазах я вижу всех своих предков.
– Вы колдунья? – недоверчиво спросила Элизия, оглядывая святилище-гипогей.
Года продолжила свою песнь и совершила возлияние на алтарь – полила статую маслом. Элизия была девушка практического склада, в жизни своей она знала только работу, но и ее опьянила таинственность этого момента. От Годы исходила аура силы, она свершала свой обряд с такой же серьезностью, как и старый монах Сервусдеи. Она походила на жрицу из древней языческой легенды, которые до сих пор передавались из уст в уста. Когда Года закончила, в гипогее воцарилось спокойствие. Масло стекало в большую чашу, и Года наполнила из нее стеклянный флакончик.
– Элизия, ты пришла в Барселону с добрыми намерениями. Покровителям города это известно, они желают дать тебе благословение. Прими это масло и всегда держи при себе.
– Но ведь это запрещено Церковью!
– В моей семье всегда так делали, и наш город стоит до сих пор. Римляне не зря обосновались именно здесь. Пока я жива, мы будем преклоняться перед силой этого места.
– И вы не боитесь, что Фродоин вас покарает?
– Епископ – мужчина, – сверкнула очами Года. – Всего лишь мужчина…
Элизия восторгалась этой готской сеньорой. Перед ней стояла прекрасная взрослая женщина с сильным характером. Элизия находилась в святилище Годы и решила задать здесь вопрос, который не давал ей покоя.
– В день, когда мы пришли в город, я говорила вам о брате с сестрой…
– Об Изембарде и Ротель из дома Тенесов. Ты из-за них плакала. – Уловив волнение Элизии, Года