Пламень: кровавые посевы. Брок Харбард
это же отродья Смрадного Зверя!
– Красные отродья! Смотрите, смотрите, мужики..!
Наконец барабан ударил в последний раз и умолк. Топнул последний, окованный железом сапог. Полчища чернокровных замерли, словно каменный наст на взгорьях, застыли как огромный чёрный ледник. Лишь перекошенные бешенством и похотью рожи выбивались из этой глыбы железа и мускул. Перед легионами тварей, грохоча осями и лязгая колесами вылетела боевая колесница запряженная двумя жуткими существами похожими громадных хищных крыс. Их морды пестрели кровавыми язвами, хвосты были коротко обрублены, а желтые зубы блестели, словно точеные резаки. Мускулистые туши монстров на холке и спине защищала шипастая броня, а дышла их упряжки были утыканы острыми лезвиями. Колеса венчали наточенные серпы, бешено вращающиеся во время езды. Щелкнул семихвостый кнут, и хищные гворги, истошно заверещав, поволокли боевую колесницу вдоль растянувшихся по предгорьям ордам чужаков. И взглядам испуганных людей предстал ее чудовищный наездник. Сегментарная кираса с острым гребнем на спине сковывала серокожее тело громадины, из которого росли две пары могучих рук. Грязная шерсть скаталась в толстые колтуны. Голову монстра полностью скрывал полукруглый железный купол с острыми шипами, как оголовье булавы.
– Ургал..! Глазам своим не верю… – удивлённо проговорил Эштен, поднимаясь в стременах. – Значит это были не слухи. Смрадный Зверь вернулся на Пустоши…
Гворги хищными прыжками бежали вперед, волоча за собой повозку вожака. Ургал, чьи мускулы словно раздувались от немыслимой мощи, что-то глухо орал сквозь шлем, вскинув над головой громадный зазубренный топор. Он управлял повозкой двумя лапами, пока две другие вздымали над головой грозное оружие. Боевые порядки чернокровных, грохотнув щитами расступились, пропуская вперёд стаи несущихся гворгов, которых криками и ударами плетей погоняли наездники-чужаки. Замелькали лоснящиеся хвосты хищников. Забились на холодном ветру лохмотья знамен Ниргурада и Моргира. Под щелканье кнутов, и бешеный ор, визжа и вопя, чернокровные ринулись в атаку.
– Мужи Гунронии! – рунный клинок гневно сверкнул на солнце взлетая из ножен. – За поруганных жен! За убитых детей! За сожженные хутора и деревни!
Кумал медленно опустил рунное острие Дюрвинга – родового меча гунронских королей, указывая концом клинка на приближающуюся тучу пыли, в которой, словно искры, сверкали рогатые шлемы и острия клинков.
– Lohtur darag-a-a-ar!
И сотни глоток, в едином порыве, подхватили яростный крик короля. И сотни сверкающих в лучах небесного светила клинков, вырвались из ножен, возвышаясь над головами витязей. И густой пар, валящий из сотен ртов будто облако окутал гунронское войско. Слившись воедино с грохотом сбруи и топотом копыт, боевой клич всполошил стаи воронья обсевшего древние курганы. Испуганно каркая, черные птицы вспорхнули в небо, а растянувшаяся