Детектив из «Мойдодыра». Том 3. Григорий Лерин
на дом, потом перевела взгляд на меня.
– Ну что, пойдем производить дознание?
Я шагнул с тротуара на дорогу, но собака не двинулась с места.
– В чем дело? – спросил я удивленно.
Собака не ответила. Припадая на переднюю лапу, она медленно направилась в противоположную от дома сторону, но через пару метров остановилась и снова посмотрела на меня.
– Ты не хочешь туда идти? – догадался я.
Ей пришлось повторить свой маневр еще раз, прежде чем я понял, что она приглашает меня куда-то прогуляться. Я пошел вслед за ней.
Она привела меня к троллейбусной остановке.
– Ты уверена, что нам не следует поехать туда на машине? Тогда подожди, я куплю сигареты.
Ближайший ларек оказался кондитерским. Я огляделся по сторонам и вдруг услышал:
– Ой, здравствуйте! Что-то давно вас не видно!
Я наклонился к окошку. В ларьке улыбалась полная женщина в белом чепце, подчеркивающем ярко-красную помаду на губах. Женщина, совершенно мне незнакомая.
– Здравствуйте. И вас давно.
Она заулыбалась еще шире.
– Ой, извините! Я вас перепутала. Мне же отсюда одни ноги и животы видать, пока не наклонитесь. Собачка ваша показалась знакомой. Тут один мужчина часто у меня покупал. Собачка у него – почти как ваша, только ухоженная. Извините. Ничего не желаете?
– Спасибо, сейчас подумаю… А как ту собачку звали, не припомните?
Женщина наморщилась, поджала губы.
– Нет, не помню. Смешно как-то звали. У меня много покупателей, и с собаками много. Всех не запомнишь.
– А что он покупал?
– Эклеры покупал. Всегда по четыре штуки. Я ему еще говорю: «Избалуете свою жену – будет такая же толстушка, как и я». А он, оказывается, для собаки. А вы вашей собачке не хотите взять?
– Хочу. Я как раз за эклерами и подошел. Моя тоже любит. И тоже четыре.
Взяв бумажный пакет, я поблагодарил продавщицу, отодвинулся от окошка и присел на корточки. Собака отвела морду в сторону и смотрела на дорогу, но ее тяжелый хвост совсем не безразлично постукивал по асфальту.
– А чего это мы так засмущались – даже слюни потекли? Ты любишь эклеры? – Я протянул ей пирожное. – Так ешь – в этом нет ничего постыдного. Китайцы, вон, собак едят и не стесняются.
Она неуверенно лизнула пирожное языком, потом прихватила зубами, но перед тем, как откусить, еще раз посмотрела мне в глаза.
Я ободряюще кивнул.
– Ешь на здоровье.
Она съела только три. От четвертого эклера отказалась наотрез, и я сообразил, что собака оставила его для меня. Я доедал его уже в троллейбусе.
Мы ехали очень долго, и хотя собака не толкалась, не ругалась матом и не дышала перегаром, почти на каждой остановке меня возмущенно спрашивали, почему она без поводка и без намордника. Я терпеливо объяснял, что без намордника собака, потому что у нее сильно поранена морда, а без поводка – потому что сегодня вторник.
Подошедшая кондукторша про