Колючее счастье. Ника Чёрная
он на спинку стула.
– Не для тебя одного. Лара очень расстроится, если узнает, что ты забил на своё обещание и столько времени водил её за нос.
– А я не забил. Ничто не мешает мне попробовать силы сначала там, а потом, если попытка провалится, поступить на юрфак здесь. Сроки позволяют.
– То есть, если ты поступишь на свой дизайн, или куда ты там собрался, то просто поставишь мать перед фактом.
– Получается, что так.
Женька замолчала, переваривая информацию. Конечно, ей это казалось не совсем честным по отношению к Ларисе. Но и Славу она понять могла – родители как с цепи сорвались, весь последний год настаивая, что юрист – более престижная и востребованная профессия, а его творчество должно остаться в качестве хобби, не более. По их мнению, рисование, с которым хотел связать свою жизнь Святослав, – это что-то совершенно несерьёзное. Баловство, которое никогда не сможет принести ощутимых плодов.
– Вот вроде современные люди, – продолжил Слава, – а живут какими-то пережитками прошлого. Не понимают, что юристов да экономистов сейчас как собак нерезаных, и это практически полностью обесценивает их труд. Что при такой конкуренции, даже будучи высококлассным специалистом, очень тяжело добиться определённых высот. Особенно если твои мама с папой обычные работяги. А офисный клерк – по мне, это не та цель, к которой надо стремиться… Тебе всё это тоже предстоит, – хмыкнул он. – Если, конечно, сама не выберешь серьёзную, по их мнению, профессию.
– Ну, их тоже можно понять… Они ведь как лучше хотят. Возможно, в своё время, их родители не настояли, не были тверды, как они сейчас с тобой. И сейчас каждый из них жалеет, что не выучился, когда был такой шанс. На юриста. Или экономиста.
– Это всё понятно… Но неужели они чувствуют себя не в своей тарелке сейчас, занимаясь тем, чем занимаются? Что-то я сомневаюсь, что мать променяла бы медицину на юриспруденцию или какие-нибудь финансы. Она бы и меня с удовольствием в мед отправила, но и сама прекрасно понимает, что я категорически не состоялся как человек, способный к медицине, – разоткровенничался сводный брат.
– Скорее всего, она жалеет, что сама не пошла учиться дальше, что не получила вышку, не стала врачом. Но у неё, как я поняла, и возможностей тогда не было.
– А у меня они есть. И, получается, мать пытается реализовать свои амбиции за мой счёт. Но почему-то никак не хочет понять, что дизайн – это будущее. Что всё, что нас окружает – автомобили, техника, здания, а не только шмотьё и интерьеры, с которыми обычно ассоциируют слово «дизайн» – всё это когда-то было спроектировано художником. Придумано им. Нарисовано. И что в этой сфере простора для реализации амбиций гораздо больше, чем где бы то ни было.
– Благими намерениями… – а что ещё тут скажешь?
– Ладно, забей. Не бери в голову, разберусь как-нибудь. Только… – он вопрошающе посмотрел на сводную сестру.
– Не боись. Я – могила, – заверила его Женька, впрочем, не забыв тут же уточнить: – Пока наш договор в силе. Какой там у нас следующий шаг операции «Бедный Йорик»?
Слава усмехнулся.
– Не