Колючее счастье. Ника Чёрная
это пайетки.
– Да хоть х… – Слава под убийственным взглядом Евгении проглотил чуть было не сорвавшееся с языка универсальное ругательство, с нужным окончанием способное означать всё, что угодно.
– Хорошо, я беру это, – согласилась наконец она.
– Лучше предыдущее.
– А как же «мужчинам всё равно» и бла-бла-бла?
– Хорошо, бери это, – выдохнул он, и добавил, картинно воздев глаза к небу: – Боже, ты наконец услышал мои молитвы!
– Нет, всё-таки предыдущее…
– Убейте меня быстро, – обратился Слава к сидящему неподалёку от него мужчине, точно так же, как и он, сопровождающего девушку, решившую приодеться, – я больше не вынесу этого испытания!
Тот лишь пожал плечами, словно говоря «терпи, брат, это ещё не самое страшное».
– Шут, – буркнула Женька, снова скрываясь за занавеской примерочной кабины.
– Слушай, а что особенного в этом фестивале, что ты так стремишься туда попасть? – прожевав, поинтересовалась Евгения у сводного брата. – Не лень ехать за двести кэмэ?
Они наконец закончили пытку под названием шопинг, купив Женьке пару новых джинсов, несколько джемперов по фигуре, футболок и даже платье для особых случаев, и сидели за столиком, поедая гамбургеры с картошкой-фри и запивая всё это колой – у Ларисы случился бы приступ, если бы она узрела огромные порции фастфуда, с таким аппетитом уплетаемые её чадами.
Святослав с каким-то странным умилением наблюдал за жующей сестрицей – сейчас такая непосредственность среди девчонок была редкостью. Все показушно пользовались ножами и вилками – издевались даже над пиццей, разрезая её на мелкие кусочки. Не позволяли себе съесть столько, сколько им действительно хотелось. Выпендривались, одним словом. Принцессы, какающие бабочками…
А эта… Наяривала себе «бигмак», не стесняясь перепачкаться в соусе или хорошенько разинуть рот, чтобы как следует откусить от жутко огромного гамбургера кусок побольше.
– Жендос, ты – динозавр! – не выдержал он.
– Чего?
– Это комплимент, не парься.
– Охренеть у тебя комплименты, Светик!
Он поморщился, снова услышав своё исковерканное имя, но не стал ничего говорить. В отличие от сестры.
– И вообще, не называй меня так!
– Жендосом или динозавром?
– Никак! Что за мания всем давать прозвища?
– Так ты сама точно такой же манией и страдаешь, – резонно заметил сводный брат, намекая на её обращение к себе самому.
– Это – месть, – не растерялась Женька.
– Окей. Давай так – я больше не называю тебя Жендосом, ты – не уродуешь моё имя до недоразумения, тобою придуманного. По рукам?
– Почему – недоразумения? По-моему, очень даже мило… – как ни в чём не бывало скалилась нахалка.
– Капец, как мило! Детский сад, штаны на лямках… По рукам? – повторил он, выжидательно уставившись на неё.
Женька призадумалась.
– Не обманешь?
– Даю слово, Евгеша, что никогда не буду называть тебя Жендосом!
– Придурок, –