Непричесанные мысли. Станислав Ежи Лец
в награду, другие – в наказание.
Он крикнул: «А король-то голый!», но придворные заткнули ему рот:
«Нельзя!» – «Почему?» – «Он может простудиться».
Эй, прямолинейные! Будьте осторожнее на поворотах!
Ходят слухи, что меня интересует моральная сторона политики.
Упаси боже! Да разве я мистик?!
Иногда знаменосца приходится идентифицировать по отпечаткам пальцев на древке знамени.
В раю должно быть всё! И ад тоже.
Можно видеть сны и наяву, если время от времени прикрывать один глаз.
Мистик! Он верит, что существует.
Трудно ходить с высоко поднятой головой и при этом не задирать нос.
Это был прогрессивный верующий: он соглашался, что человек произошел от обезьяны, но уточнял: от той, которая спаслась в Ноевом ковчеге.
Не провоцируйте кретина на написание шедевра – а вдруг у него это получится?
Философы, не ищите философский камень – его повесят вам на шею!
Человек – побочный продукт любви.
Новое открытие в геометрии: генеральная линия не является суммой бесконечного количества точек зрения.
Обратив на вертеле людоеда-еретика в истинную веру, в виде особой милости ему дали попробовать собственную ногу.
Черепаха должна быть твердой, потому что по сути она слишком уж мягкая.
Правда обычно лежит посередине – и чаще всего без надгробия.
«Трус! Он боится до меня дотронуться!» – сказало дерьмо.
Людей часто не так понимают, потому что они не обеспечивают правильный контекст своим высказываниям.
К примеру, скажут о человеке: «Вот это голова!», увидев ее отдельно от тела под гильотиной.
Он стремился познать людей изнутри.
Ему предложили это сделать, указав вход не с той стороны.
Будьте осторожнее с теми, кто взахлеб вас превозносит – не ровен час, оплюют слюнями восторга.
Полудурки и четвертьинтеллигенты терпеть не могут полу– и четвертьтонов.
Среди сексуальных стимулов есть и экономические.
Как судить о другом государстве, не погрешив против справедливости? Проще всего – на основании его суда.
Я попал мимо? Но именно туда я и целился.
Трусливый сатирик высмеивает лишь себя самого.
Ложь так просто не сдается – когда ее разоблачают, она уверена, что от одного этого уже стала правдой.
Дисциплина в искусстве требует свободы.
Жизнь заставляет человека многое делать добровольно.