Там, за Ахероном. Евгений Лукин
начальнички: православных – в Чистилище! Что хотят – то творят…
– Эх, Ваня… – тихонько вздохнул Фрол.
– Разговорчики! – немедленно проскрежетало над головой, и шорох перепончатых крыльев унесся к хвосту колонны.
Вскоре они достигли обещанного пятого моста. Внизу побулькивала черно-зеркальная смола, из которой то здесь то там всплывал взяточник и тут же опрометью уходил на дно, страшась угодить под багор какого-нибудь беса-загребалы. Тянуло жаром.
– Стой! – взвизгнуло сверху. Колонна стала.
– Ты что же, нарочно надо мной издеваешься? – истерически вопил Тормошило. – Ты уже который раз споткнулся, гад?
Затрещали крылья, мелькнул острый крюк багра, и сосед Фрола, подхваченный под плечо, взмыл из строя. Трепеща перепонками, Тормошило завис над черно-зеркальной гладью и дважды макнул провинившегося в смолу.
– В строй!
Черная, как негр, душа, подвывая от боли, вскарабкалась на мост и заняла свое место.
– Продолжать движение! – с ненавистью скомандовал Тормошило и спланировал на основание одной из опор, где, свесив копыта, сидел еще один бес-загребала по кличке Собачий Зуд.
– Зря ты… – равнодушно заметил он опустившемуся рядом Тормошиле. – Амнистированных все-таки в смолу кунать не положено. Смотри, нагорит…
– С ними иначе нельзя, – отвечал ему нервный Тормошило. – Им поблажку дай – роги отвернут в два счета… А что, Хвостач здесь?
– В город полетел, – отозвался Собачий Зуд, притапливая багром высунувшуюся из смолы грешную голову. – Насчет дегтя…
Тормошило насупился.
– Скурвился Хвостач, – мрачно сообщил он. – Как тогда начальником поставили – так и скурвился…
Собачий Зуд притопил еще одного грешника и с любопытством поглядел на товарища.
– А что у вас с ним вышло-то?
– Да не с ним! – с досадой сказал Тормошило. – Третьего дня дежурю в реанимации… Ну из-за этого… Да ты его знаешь! Там взяток одних… Все никак помереть не может!
– Ну-ну!
– Ну вот, стою, жду, багорик наготове… И вдруг – фрр! – влетают…
– Кто?
– Да эти… пернатые… с Чистилища! Один зеленый, с первого уступа, а второй, не знаю, с седьмого, что ли?.. Блестящий такой, надраенный… О, говорят, а ты что тут делаешь? – Как что, говорю, грешника жду. – Ты что, говорят, угорел? Грешника от праведника отличить не можешь? – Это где вам тут праведник, спрашиваю, это он, что ли, праведник? Вы на душу его посмотрите: копоти клок – и то чище!.. А они, представляешь, в рыло мне смеются: ладно, говорят, отмоем… А? Ничего себе?
– Д-да… – Собачий Зуд покрутил головой.
– Ну я разозлился, врезал одному багром промеж крыл… Короче, я – на них телегу, а они – на меня…
Собачий Зуд слушал, сочувственно причмокивая и не замечая даже, что во вверенном ему квадрате из смолы торчат уже голов десять с приоткрытыми от любопытства ртами.
– Ну а душа-то кому пошла?
– Да никому пока… – расстроенно отозвался Тормошило. – Опять откачали…