По их следам. Тесс Герритсен
Вандомской площади с ее коринфскими пилястрами и широкими аркадами. Перед взором мисс Тэвисток проплывал вечерний парад богатых туристов. Прошло восемь лет с тех пор, как Берил в последний раз была в Париже: помнится, тогда они с подружками развлеклись от души – три сумасбродки-однокурсницы предпочли бистро Левого берега и разудалую ночную жизнь Монпарнаса этому воплощенному изобилию и шику.
Тогда они великолепно проводили время, выпивая несметное количество бутылок вина, танцуя прямо на улицах и флиртуя с каждым смотревшим в их сторону французом – а было их, надо сказать, немало.
Казалось, будто это было миллион лет назад. Другая жизнь, другое время…
Теперь, стоя у окна гостиничного номера, Берил оплакивала потерю тех беззаботных дней и четко осознавала, что они никогда больше не вернутся. «Я слишком сильно изменилась, – думала она. – И это ощущение связано не только с тем, что тайна мамы и папы открылась. Дело во мне самой. Я чувствую какое-то необъяснимое волнение. Очень хочется… не знаю чего. Возможно, цели? Я так долго шла по жизни, не имея конкретной цели…»
Берил услышала характерный щелчок, и в следующее мгновение из двери, соединяющей ее номер с соседним сьютом, появился брат.
– Клод Домье наконец-то перезвонил мне, – сказал Джордан. – Он занят расследованием взрыва, но согласился встретиться с нами за ранним ужином.
– Когда?
– Через полчаса.
Берил отвернулась от окна и посмотрела на брата. Они почти не спали прошлой ночью, и это безошибочно читалось по его лицу. Несмотря на то что Джордан был гладко выбрит и безупречно одет, в его облике сквозила сильная усталость, а его слабый, измученный взгляд выдавал человека, который держится на ногах только благодаря резервным силам организма. «Как и я», – подумалось Берил.
– Я готова ехать в любое время, – отозвалась она.
Нахмурившись, Джордан оглядел платье сестры:
– Разве это… не мамино?
– Да. Я положила в чемодан несколько ее вещей. Признаться, даже не знаю, зачем это сделала. – Она задумчиво посмотрела на муаровую юбку. – Эта одежда идеально на мне сидит, в этом есть что-то сверхъестественное, не так ли? Будто все это сшито специально для меня.
– Берил, ты уверена, что готова ко всему этому?
– Почему ты спрашиваешь?
– Все дело в том… – Джордан обеспокоенно покачал головой, – в том, что ты кажешься не похожей на себя.
– Мы оба так выглядим, Джорди. Да и как может быть иначе?
Берил снова выглянула из окна, заметив удлиняющиеся тени на Вандомской площади. Тем же самым видом любовалась, должно быть, ее мать, когда бывала в Париже. Она останавливалась в том же отеле, возможно, как раз в этом номере. «На мне даже надето ее платье», – подумала Берил.
– Мы оба это чувствуем… Словно не знаем, кто мы есть на самом деле, откуда взялись… – сказала она.
– Но я никогда не сомневался по поводу того, кто ты и кто я, Берил. И независимо от того, что мы узнаем о родителях, мы не изменимся.
Помолчав, Берил взглянула на брата:
–