Господь. Романо Гуардини
говорю вам: всякий грех и хула простятся человекам; а хула на Духа не простится человекам» (Мф 12.22–31). Если мы будем откровенны, то весь этот эпизод покажется нам странным. И видимо не потому что мы не приемлем этого по каким-то личным причинам; у нашего неприятия более глубокие корни – оно проистекает из образа мыслей и чувств, ставших обычными в последние столетия. Но то, что здесь рассказано, имеет существенное значение для понимания Нового Завета и в особенности – поведения Иисуса. Поэтому мы должны отбросить все свое внутреннее сопротивление и дать просветить себя словам Божиим, просветить не только разум, но и чувства.
Приведенный нами эпизод вызывает в памяти аналогичные места, где рассказывается, как мучающихся людей доставляют к Иисусу и Он им помогает. Но помогает не как врач и не чудом воссоздавая поврежденное тело; за муками тела и души Иисус видит злую силу, демона, скажем точнее – сатану. Он обитает в больном, и телесные муки знаменуют собой следствие этого страшного вселения. Против него обращается Иисус и изгоняет его силою Духа. Тогда исчезают и муки.
Когда мы читаем это, наш рассудок вначале протестует: не означает ли это просто недостаточность медицинских познаний? Ведь там, где искусство врачевания было слабо развито, оно всегда усматривало за болезнями враждебные силы – нет ли и здесь подобного? Не смотрел бы Иисус на положение вещей совсем по-другому во времена прогресса науки? Однако современные исследования, начинающие освобождаться от оков рационализма нового времени, говорят нам, что более ранние времена были восприимчивее наших и благодаря этому имели представление о таких состояниях и силах, которые впоследствии были перекрыты рассудочными построениями. Таким образом, мы опять начинаем догадываться о религиозных предпосылках здоровых и болезненных состояний.
Но затем возникает возражение со стороны нравственного чувства. Оно противится допущению существования неуловимых сил. Оно безо всякого труда признает природную действительность с одной стороны и духовную норму – с другой, факты бытия и факты психики, – но здесь оно подозревает невежество и фантазию. Ссылка на бесовщину кажется чем-то неприемлемым, порожденным низкой ступенью религиозности и подлежащим преодолению. И совесть права, когда она противится двусмысленности и сомнительным представлениям, возникающим из склонности к демонизму.
Все же и здесь решающим является наше отношение к Иисусу: признаем ли мы Его окончательно Тем, Кто Сам есть высшая норма, или придерживаемся собственного суждения? Если имеет место последнее, то мы должны согласиться, что Иисус в этом отношении стоит на преодоленной с тех пор ступени сознания, что Он разделял медицинские воззрения Своего времени и т. п. Если же мы мыслим по-христиански, и принимаем Его как начало и норму, то мы прислушаемся к Нему и примем Его поучение. Тем более, раз здесь речь идет не о случайных высказываниях, а о принципиальной позиции Иисуса, которая постоянно проявляется. В основе Его мессианского