Я буду помнить. Ксения Нихельман
в конце списка, сидя на самой последней парте, потирая между паузой приветствия свою первую татуировку под рукавом рубашки. Егор заметил за ним это движение еще несколько дней назад, Захаровские пальцы было не унять, то и дело, они касались цветного участка кожи на левой руке, то ли проверяя, действительно ли, она там появилась, то ли прикосновение к инородности на теле были иными по ощущению. Забывшись, Егор зачитал преподавательским тоном:
– Матвеев Захар Андреевич.
Сначала Егор увидел, как прелестная головка Марии Грачевой удивленно медленно, будто на маленьких шарнирах, откатилась назад, а за ней и все остальные головы студентов. Вторым он увидел Захара, потерявшего интерес к своей левой руке. Третьим – его злой, колючий взгляд, от которого Егору захотелось упасть под стол, потом пролететь два нижних этажа и скрыться под землей.
– Почему ты не назвал просто одну фамилию, Егор? – раздражался Захар в машине, когда они возвращались домой. – Елки-палки, теперь все знают, кто я.
– А кто ты?
– Родственник заведующего кафедрой.
«Р-р-родственник» – именно так произнес он, будто я какой-то родственник из дальней деревни, возмутился Егор.
– Все остальные преподы просто называют фамилию и все. Без отчества. Подумаешь, фамилия одинаковая, может, мы однофамильцы, так легче было отговориться. А теперь все знают.
– Лично я горжусь тобой. В частности, что являюсь тебе р-р-р-родственником, ближайшим.
Смягчившись, Захар рассмеялся.
Но Егор не мог не гордиться Захаром, своим самым лучшим и любимым творением за всю жизнь, он им гордился больше, чем самим собой. Примерно через месяц после этого разговора Захар перебрался жить на целую неделю к нему домой, и Егор упивался этим лучшим временем, когда они вдвоем, когда утро и вечер принадлежат только им двоим. После ужина Егор работал в своей комнате: проверял дипломы, между ними читал рукописи, присланные на почту скромного издательства «Огни Щегловска», где Егор состоял как главный редактор. Читая чужие рукописи, Егор загорался сперва кратчайшей вспышкой, которая разгоралась, разгоралась и уже вовсю полыхала в его груди. На секунду он закрыл глаза и приложил руку к сердцу, успокаивая, но в пальцах уже начинало покалывать, это приятное трепещущее чувство предвкушения. Он схватил свой ноутбук, открыл секретный файл. Он уже так долго, неимоверно долго пытается что-нибудь написать, и оно существует – в других секретных файлах, только его последняя неоконченная рукопись до сих пор так и остается неоконченной. Ее он переписывает бесконечное количество раз. Мысли путаются, голова трещит, пальцы ломит, еще чуть-чуть и вот мысли польются через край и заполнят чистые листы бессвязным потоком… Но тут вошел в комнату Захар, и Егор испуганно опустил крышку ноутбука вниз.
– Боже мой, когда это прекратится? – спросил Захар.
– Когда-нибудь.
– Я издам их