Я буду помнить. Ксения Нихельман
Захар, прижавшийся к нему так плотно-плотно, обвив одной ручкой его шею. Он всегда теребил пальцами рукав домашней футболки Егора, водил гладкую складку ткани из стороны в сторону, пока не уснет. И в таком положении они лежали очень долго, Захар посапывал прямо ему в ухо, а Егор изнемогал от жары, исходящей от горячего, лежащего на нем тельца ребенка. Егор мог долго терпеть, потому как в этом комочке заключалось его главное счастье. После домашней досрочной сдачи экзамена, Захар перестал появляться на занятиях Егора. Поэтому слова, что он заберет документы из университета, если Егора изберут деканом, сильно взбудоражили.
Он поднялся с постели и прошел в соседнюю спальню, где спал Захар. В темноте подобрал со стула его рюкзак и нашарил в нем пачку сигарет. Курить вредно, сказал он вслух. В ответ тот только чуть слышно зашуршал одеялом, переворачиваясь на спину.
А утром перед отъездом мама заговорщически подозвала к себе Егора, завела на кухню и зашептала:
– Мне кажется, Захар начал курить.
– С чего ты так решила?
– Ночью он курил, я чувствовала дым. Ты бы с ним поговорил по-мужски. Он тебя послушает, точно говорю. Ты бы своим примером показал, что если начал, то легко можно бросить. Главное, захотеть.
Ставя себя в идиотское положение, Егор промычал в ответ кое-какое объяснение, что ей всего лишь кажется.
В машине вместо этого он вдруг сказал Захару, что Маша Грачева написала предварительное заявление, что будет писать диплом под его научным руководством.
– Здорово, – невнятно ответил Захар, поглядывая на дорогу.
– Как тебе?
– Тема диплома?
– Нет. Маша.
– Маша как Маша.
– Ну, вы же наверняка общаетесь.
– Ага.
– Близко?
– Тесно, Егор. Я не буду помогать тебе проверять Машкин диплом.
– Ну, ты бы мог помочь ей его написать, к примеру.
Наконец Захар отвлекся от дороги. Поджатые губы говорили Егору, что этот бесполезный диалог пора заканчивать.
– Лучше проиграй на этих дурацких выборах, договорились?
Егор прикрыл ладонью свой листок для голосования и напротив фамилии «Гордиевский» поставил галочку. Безусловно, сам Гордиевский проголосовал за себя, но Егору это казалось не столько глупым, сколько смешным. Женщина с противным голосом вновь поторопила Егора, бросая на него гневные взгляды. Под ее надзором он свернул лист и протолкнул его сквозь узкую щель самодельной урны для голосования, сделанной из коробки с приклеенной надписью «ВЫБОРЫ ДЕКАНА ЩГУ 2016». Если он победит, ему придется столкнуться с двумя крупнейшими неприятностями. Во-первых, новая должность, исключающая большую часть времени преподавания. Это плохо, не за этим он служит университету. Во-вторых, он будет вынужден покинуть свой кабинет, к которому с трудом, но привык, и поселиться в кабинете декана и делить его с противной женщиной, секретарем, которая зыркала на него глазами и готова была кинуться, потому как у него одного лист застрял в узкой щели коробки. А это не просто плохо, это ужасно.
– Хоспади! –