И вспыхнет пламя. Сьюзен Коллинз
из кармана жилетки часы на цепочке и откидывает золотую крышку. – Скоро пора уходить. Совещание начинается в полночь.
– Поздновато для… – начинаю я и вдруг отвлекаюсь.
Повернув часы циферблатом ко мне, мужчина обводит их большим пальцем, и на хрустале на миг загорается образ, будто озаренный свечой. Еще одна пересмешница. Точь-в-точь, как на моей броши. Картинка сразу же исчезает, и Хевенсби захлопывает крышку.
– Как мило, – произношу я.
– Не просто мило. Вещица уникальная… Если меня будут спрашивать, скажите: пошел домой отсыпаться. Совещания идут под большим секретом. Просто мне показалось, что вам-таки можно довериться.
– Конечно. Молчу как могила.
Пожимая мне на прощание руку, он, по обычаю капитолийцев, легко наклоняет голову.
– Что же, увидимся летом на Играх, Китнисс. Поздравляю с помолвкой, и удачи вам с мамой.
– Да, без удачи не обойтись, – вырывается у меня.
Плутарх исчезает, и я бреду сквозь толпу в поисках Пита. Чужие люди то и дело подходят меня поздравить – с помолвкой, с победой на Играх, с удачным выбором помады. Я отвечаю, а в голове крутится одно: зачем Хевенсби похвастал своими часами? В его жесте было что-то необычное, почти таинственное. С чего бы? Наверное, главный распорядитель боится, как бы кто-нибудь не украл его замечательную идею – наложить исчезающую картинку с птицей на циферблат. Точно: небось, отвалил за нее целое состояние, вот и трясется от страха, не желая, чтобы завтра весь рынок заполонили дешевые подделки.
Я нахожу Пита возле стола с затейливыми пирожными. Он успел нарочно позвать сюда пекарей, чтобы выведать их секреты. Мастера отталкивают друг друга, торопясь отвечать на расспросы насчет глазури и прочего. Они даже собирают ему в обратный путь коробку с крошечными пирожными разных сортов, чтобы было что изучить спокойно до́ма, по возвращении.
– Эффи сказала, что к часу нам нужно быть в поезде, – говорит Пит. – А теперь?..
– Почти полночь, – отвечаю я.
И, бесцеремонно сорвав шоколадный цветок с верхушки печенья, грызу лепестки.
– Настало время поблагодарить всех и попрощаться! – словно по нотам выводит Эффи, возникшая неизвестно откуда прямо под боком.
Редкий случай: в эту минуту я влюблена в ее маниакальную пунктуальность. Подобрав у каких-то столиков Цинну и Порцию, Эффи ведет нас по залу, чтобы пожать руки самым важным персонам, и начинает подталкивать к выходу.
– Разве мы не должны попрощаться с хозяином? – спохватывается Пит.
– Ему не до вечеринок, и без того уйма дел, – отмахивается провожатая. – Завтра от нашего имени придут благодарственные подарки с карточками, я позаботилась… А, вот вы где! – кричит Эффи и машет парням из обслуги, буквально взвалившим Хеймитча на свои плечи.
Мы едем по улицам Капитолия в автомобиле с тонированными стеклами, позади – машина с командой подготовки. Пробираться сквозь празднующие толпы – задача не из простых, но наша волшебница учла абсолютно