Правовая структуризация и систематика. Д. М. Азми
здесь является и то, что анализ законодательства субъектов Российской Федерации позволяет заметить, что отечественные регионы не затрагивают в соответствующих статутных документах ряда спорных вопросов об иерархии юридических источников, в том числе и о правовой природе актов «своих» основозаконных юстиционных органов (и, соответственно, не дефиницируют таковые).
Среди законов российских субъектов республиканского уровня единственным исключением является статут Кабардино-Балкарской Республики о правовых актах, «расположивший» постановления соответствующего Конституционного Суда вслед за основным нормативным правовым актом региона. При этом особенностью (причем, по нашему мнению, чрезмерной) данного документа является то, что не только постановления корреспондирующего юстиционного органа, но и сама Конституция, при буквальном толковании ст. 6, к числу статутов Республики не относятся, в состав законодательства не включаются[77].
Далее необходимо отметить, что в юридической литературе хотя и редко, но все же встречаются некоторые сущностные указания на определенные показатели юридической силы, например, на свойство правового акта соответствующего типа (вида) реально функционировать (действовать), проявляющееся в возможности (способности) такового порождать (влечь за собой) специальные, профильные последствия. Также отмечается, что свойство юридической силы носит сопоставительный характер и отображает уровень соподчиненности нормативных правовых актов.
Например, В.М. Сырых, описывая законы, отмечает, что таковые «обладают высшей юридической силой, что означает их прямое и независимое от других нормативно-правовых актов действие»[78]. В.В. Лазарев и С.В. Липень обращают специальное внимание на свойство нормативного правового акта реально действовать, т. е. на его способность вызывать юридические последствия[79]. Интересный подход к решению данного вопроса наблюдается у А.Б. Венгерова, предлагавшего в качестве основания классификации нормативных правовых актов рассматривать их содержание и отмечавшего, что «проблема соответствия «вида общественных отношений» и «вида нормативно-правового акта» действительно существует»[80]. При этом, разграничивая законы и подзаконные акты, он отмечал, что критериями подобной градации являются три показателя: содержание акта, принявший данный документ орган, а также процедура (порядок) корреспондирующего принятия. Отсюда можно предположить, что ученый считал показателями определения юридической силы именно совокупность трех названных факторов.
Исходя из того, что основной целью нормативного правового акта (как и любого иного формально-юридического источника права), является воздействие на поведение адресатов социальных норм интересующей нас разновидности, следует признать, что его юридическая сила должна зависеть от значимости регламентируемых общественных отношений (актов социального
Закон Кабардино-Балкарской Республики от 3 августа 2002 г. № 52-РЗ «О правовых актах в Кабардино-Балкарской Республике» (ред. от 21 мая 2009 г.) // Кабардино-Балкарская правда. – 2002. – № 155, 156.