Правовая структуризация и систематика. Д. М. Азми
законодательства в не меньшей мере объективна, чем система права, поскольку именно она реагирует на прогрессивные структурные изменения в государственной и общественной жизни. Нельзя недооценивать и ту большую роль системы законодательства, которую она выполняет в деятельности всех органов управления, действительно являясь информационно-управляющей системой.»[95].
Утверждалось также, что «система законодательства выражается в наличии определенных отраслей и подотраслей, т. е. реально обособившихся областей законодательства. А такое обособление невозможно, немыслимо, если оно не отражает определенных особенностей в содержании правового регулирования… Суть вопроса заключается в том, что формирование отрасли законодательства свидетельствует о наличии известных особенностей в содержании правового регулирования и, следовательно, в самой структуре права. Причем речь идет не о простой совокупности нормативных актов, посвященных одному предмету (например, научно-техническому прогрессу), а именно об отрасли законодательства, спаянной внутренним единством, прежде всего кодифицированными актами, нормативными обобщениями, что и дает основанием говорить о существовании в данном случае известной правовой общности.»[96].
Здесь необходимо отметить, что в настоящее время состав системы законодательства чаще всего отображают посредством триады «отрасль – институт – нормативный правовой акт», т. е. отметка о наличии подотраслей устоялась в отношении восприятия системы именно права, но не законодательства. Кроме того, обособление отраслей возможно даже в том случае, если оно изначально (а не post factum) и не предопределено какими-либо специально-научными факторами, так как под число «определенных особенностей в содержании» можно, при желании, «подвести» любые данные. Например, в отечественной правовой системе массив действующего законодательства фактически в гораздо большей мере отражает сущее, нежели должное.
Кроме того, выраженная в приведенном высказывании идея, как представляется, не лишена ряда сомнительных моментов. В первую очередь, не ясно, почему специфика законодательной регламентации должна непременно свидетельствовать об особенностях в строении права, в чем именно заключается такая связь между явлениями образования законодательной отрасли и структуры права, при которой (как то следует из приведенной цитаты) первое из них может обоснованно характеризоваться в качестве причины, с неизбежностью порождающей второе как «свое» следствие? Не ясно и то, что подразумевается под «спаянностью внутреннего единства» отрасли законодательства (особенно в контексте достаточно большого числа противоречий, коллизий нормативной юридической ткани).
Сомнительно и указание на то, что названная «спаянность» законодательных областей обеспечивается кодифицированными актами. Так, к примеру, «классическая» отрасль цивильного права (даже при условии признания кодексом тех четырех