Женщина – птица парная. Ирина Щеглова
праздники, пока у Юли были выходные; курили, запивали водкой и снова курили.
– Знаешь, у Юрки с Ларой нелады, – сообщила подруга.
– Да? Почему? – равнодушно спросила Лена.
– Не знаю. Но говорят, что у них был скандал, и он теперь не при делах. Говорят, это у нее всегда перед новой жертвой.
– Почему жертвой? – не поняла Лена.
Они лежали на полу и смотрели в потолок.
– Почему? – Юлька пошевелилась, перевернулась на бок, приподнялась, опираясь на локоть. – Лариса хищница… И дома у нее не все. Помешана на мужиках, они для нее ничто, и в то же время – все.
– Ну-у, – Лена осталась равнодушной. – Может, и так.
Ей хотелось, чтобы Юлька замолчала. Но она не унималась:
– И на работе она нигде долго не держится, выгоняют… Лара же медик, а работает кем? Секретаршей, да и то – временно.
Лена вздохнула и прикрыла глаза. Ей надоели и плывущий в оранжевом тумане потолок, и голос Юльки, далекий, забитый гудящим фоном.
– Ну и что?
– Ничего, – не отставала та, – я слышала, ее выгнали за аморалку.
Лене стало смешно, слово «аморалка» понравилось. Оно всплыло, вспухло и, раскачиваясь, повисло над ней.
– За аморальное поведение с больными, – Лена фыркнула и рассмеялась. Юлька уставилась на нее, потом не выдержала и тоже прыснула:
– С больными! С персоналом! Какая разница!
Лена стонала от смеха.
– Ее лишили права заниматься врачебной практикой! – Юлька давилась и задыхалась смехом.
– Да-а! Не повезло Юрке, – протянула Лена.
– А может быть, наоборот, повезло, – перестав смеяться, загадочно добавила подруга.
– Почему? – Лена все еще улыбалась.
– Потому что всем будет лучше, если она исчезнет из нашей жизни.
– Почему? – Лена тоже приподнялась.
– Помнишь, что она говорила после того, как мы ее познакомили с Аней и Серегой?
Лена помнила. Это был обычный Ларисин треп о том, какая она красавица, как в нее влюбляются все мужчины, и не только местные, мол, даже столичный Сережа сразу повелся, не устоял, и жена его так прямо в восторге от Ларисы… Они тогда смеялись над ней. И еще Лена вспомнила, как поспешно Аня утащила своего Сережу.
В комнате стало тихо. Лена почувствовала внезапный холод, пробежавший по позвоночнику.
– Дай водки, – потребовала она, – что-то меня колбасит.
Юлька села и потянулась со своего места к столу, на котором стояла початая бутылка водки. Женщина хотела плеснуть в рюмку, но от неловкости рюмка накренилась, покатилась, разливая содержимое, сорвалась и со звоном разбилась об пол.
– Фу! Ерунда какая-то! – разозлилась Юлька. – Руки-крюки!
– У тебя холодно, – Лена поежилась.
– Сейчас балкон открою, – Юлька встала на ноги, – у меня же теневая сторона, на улице теплее, чем здесь.
Она распахнула балкон, и в комнате сразу стало шумно: кричали воробьи, путаясь ветками, скрипели деревья, донесся гул машин и детские голоса с площадки под окнами.
– Надо