Продавец красок (сборник). Александр Тарнорудер
несмотря на то, что тележек тоже всегда хватает на всех…
Но интереснее всего поведение обладателя места. Пробовали засечь время, которое требуется, чтобы покинуть стоянку у магазина с момента открытия двери машины? Я-то пробовал – в среднем секунд тридцать: двигатель завести, ремень пристегнуть, но если в это время кто-то другой ждет, пока освободится место, то, представьте себе, товарищ будет копаться побольше минуты! Он сполна насладится самим фактом, что кто-то ждет его монаршего волеизъявления это место покинуть, и совсем не торопится.
В обед я проглатываю дежурную питу, даже не заметив, что в нее запихнула моя жена Инна, и бегу к Вики оформляться. Она терпеливо объясняет, что и где писать. Завидев мою докторскую степень, она недоверчиво спрашивает:
– Диплом небось купил?
– Зачем купил? Подарили! – отвечаю я переводом на иврит старого мохнатого анекдота, стараясь оставаться серьезным как можно дольше.
Это всегда хорошо действует – первые секунды человек в шутку не врубается, но потом начинает понимать, что его разыграли, и недоверчиво улыбаться. Реакция Вики так и остается при ней, потому что в этот момент моя рация оживает: Виктор сообщает со стоянки о приезде Моше.
– Потом-потом, – машу я Вики рукой.
Я вылетаю из подсобки и несусь во весь опор на пост. Еще не хватало, чтобы Моше меня там не обнаружил – вполне может не заплатить мне за сегодняшний день. Спасибо Вите, успеваю вовремя. Как и ожидалось, начальник наш находится в весьма разъяренном виде.
– Пойдем поговорим, – кивает он мне в сторону стоянки.
Мы садимся в его машину, стоящую у входа на месте для инвалидов.
– Твою! Душу! Мать!! – произносит Моше на чистом русском языке без акцента и с падежами.
Я раскрываю рот: оказывается, этот тип понимает по-русски. Продолжение, однако же, следует на арабском, где к маме по традиции присоединяются сестры, которых у меня никогда не было. Затем Моше переходит на родной иврит, поминая всех чертей. До меня, наконец, доходит, что он виртуозно владеет только одной ключевой фразой про душу-мать.
– Ты не знаешь Марципана! – вопит Моше и бьет зачем-то руль. – Это такая сволочь! Он эксплуатирует своих работников! Он за всеми следит и записывает, только чтобы лишнего шекеля не дать.
Ого, думаю, а ты, ягненок беленький, никого не эксплуатируешь? Держишь всех по две смены, платишь минимальную зарплату без надбавки за дополнительные часы, пенсии и в помине нет, и еще считаешь себя благодетелем. И в бухгалтерии каждый раз найдут, что вычесть по мелочи.
– Он к девкам пристает, он сексуальный маньяк! Ты его совсем не знаешь, а я знаю, ты от него взвоешь через месяц, а у нас тебе хорошо, у тебя перспективы.
– И какие, – интересуюсь, – перспективы? – Я вижу, что Моше слегка занесло, но он, нисколько не смущаясь, продолжает гнуть свое.
– Я всегда к вам хорошо относился (он сделал едва заметную паузу перед «вам»). Неблагодарные вы все! Обратно проситься придешь, а не возьмем. Мы