Душа души моей 2.0. флэш-фэкшн. Владимир Крючков
учились, учились, и опять же учились.
Но как-то в суфийской книге я увидел эту фразу, изложенную несколько по-другому: «Учиться учиться учиться». И тут меня словно пронзило – смысл фразы заиграл новыми гранями! Суфийскую мудрость, представлявшую собой трехслойную вложенную друг в друга мысль, наш бывший вождь просто смял сапогом, превратив ее в плоский «блин», доступный пониманию любого дебила.
Суфии терпеливо объясняли ученику, что прежде чем он начнет что-либо понимать, ему придется научиться тому, как следует учиться, пройдя стадию шариата – заучивания простого набора правил надлежащего поведения. После этого (и только после этого) он будет допущен на следующий уровень – путь тариката, где под руководством опытного наставника начнет изучать священные тексты, постепенно постигая то, как их следует трактовать. И только после этого ему откроется путь хакикята – проникновения в смысл ранее выученных и приблизительно понятых священных текстов.
Наша же, старательно заученная и линеаризованная до лозунга, мысль заключалась в том, что надо упорно долбить, долбить и долбить рекомендованные тексты, не очень-то задумываясь над их смыслом. Дело облегчалось тем, что смысл в них и не закладывался. Они представляли собой набор команд, идеально приспособленных для бездумного исполнения.
Кто бы объяснил мне это «на заре туманной юности».
Почему-то стало грустно.
HE или SHE
Как-то давно в «ленинке» я заказал одно из первых изданий Винни-Пуха, напечатанных в Нью-Йорке в 1935 году. Начал неторопливо (в темпе моего знания английского языка – с перерывами на словарь Мюллера) перечитывать его, как вдруг обратил внимание, что Пятачок там упоминается как «she» – она. Вот так-так…
А ведь тогда вся трогательная дружба Винни-Пуха и Пятачка становится понятной и обретает смысл. Именно светлая дружба мальчика и девочки с оттенком легкого, необидного, покровительства со стороны мальчика. И тогда понятен эпизод с подарком букетика фиалок Пятачку и… Да все сразу становится на место.
Я запомнил свое открытие и как-то упомянул об этом в переписке с приятелем, который знал эту сказку наизусть. Он сразу поправил меня – никаких мальчиков-девочек – he и только he. Я бросился в «ленинку». За прошедшие годы издания 1935 года перекочевали в музей библиотеки и пришлось идти туда. Заказал. Получил. Открыл – he! Перепроверил – тот же результат. Может, я все сочинил и сам в это поверил? Перечитал воспоминания Кристофера Робина – в одном из писем он все же упоминает Пятачка, как she, но только в одном-единственном месте.
Я смирился с Пятачком-мальчиком, но в глубине души все же надеюсь, что уж Алан-то Милн прекрасно понимал, что такая трогательная дружба может быть только между мальчиком и девочкой. И писал именно о ней, какие бы местоимения он не употреблял при этом.
ПЛАТОНОВ
Платонова я открыл для себя несколько неожиданно. У моей