Смерть ничего не решает. Антон Лик
Эльи со Скэром тоже могли быть дети. Наверное. Скэр – сволочь, а с тегином Элья не знакома, но стоит ли ждать чего-нибудь хорошего от людей?
Урлак проигнорировал протянутый кубок, лишь заметил:
– Сейчас лучше слушать, а пить будешь после, – и гораздо более жестким тоном: – Тебя изгнал собственный народ, следовательно, тебе придется учиться жить здесь. Если ты не научишься – умрешь. Может статься, это произойдет даже раньше, чем тебе в голову придет сама мысль учиться. Вас достаточно ненавидят, чтобы на твою казнь собралось все население этого городка. Или Ханмы, если мне захочется устроить представление в столице. Каган оценит, тем паче, что твоя смерть никоим образом не повредит переговорам. Понимаешь?
Он говорит о золотых фигурках на синем шелке, коленопреклонных, умирающих во имя чужой победы. Он не знает, что без крыльев Элья уже труп.
– И умирать ты будешь медленно. Не так долго, как длится эта война, но достаточно, чтобы удовлетворить ненависть народа. Поверь, склана, я не пугаю тебя, я лишь показываю возможные варианты. И искренне удивлюсь, если тебе придется по душе тот, в котором с тебя снимают шкуру на главной площади Ханмы.
– Не надо. – Элья мотнула головой. Дикари. Они еще большие дикари, чем ей казалось. Жестокие, жадные до крови и чужой боли. – Я готова слушать.
– Замечательно. Итак, тегин Ырхыз личность в высшей степени неординарная и столь же неоднозначная. Мальчик, бесспорно, талантлив, хотя имел не так много возможностей эти таланты проявить. Тем и важен для него любой новый шанс, каковым и является грядущее подписание мира.
Мир? Что ж, переговоры начались давно, сразу после рубки при Вед-Хаальд.
– С одной стороны, несомненно, формальность, с другой – пусть народ славит не только победителя, но и миротворца.
– А с третьей – у вас какие-то сложности? – Элья спросила наугад.
– Никаких сложностей, скорее случай, который вполне может оказаться счастливым. И для тебя в том числе. Ты поможешь Ырхызу и получишь место в его свите, а это означает защиту и возможность жить, пусть не так, как прежде, но и не так, как сегодня утром.
– Вы хотите, чтобы я…
– Рассказала чуть больше о ваших законах, о традициях, о привычках. О тех, кто должен сказать со стороны склан железное слово и поставить свою фамильную печать под договором! – Вот теперь он нервничал. Чешуйки-костяшки летели по нити четок уже беззвучно, но быстро, и все больше ускоряясь.
Он не врет, но явно недоговаривает. И на вопросы вряд ли станет отвечать. Но Элья все же задала:
– Почему вы считаете, что я смогу рассказать что-либо об участниках переговоров, я ведь просто…
– Просто свалилась с неба. В стороне от основных путей, вблизи от старой фактории, где все-таки, как я понимаю, портал работает. В дни, когда эмана еле хватает на самые неотложные нужды. И спустилась ты с охраной. Была рубка, были раненые. Были и убитые. Спрашивается – почему? Кому и зачем нужно тратить эман и сопровождающих на изгнанницу? Молчишь… Твое право. Что ж, так ему даже интереснее