Как служить Слову? Манифесты. Опыт реминисцентной прозы. Александр Мищенко
на богатой – бо выжене с хаты; не женися на убогой – бо не будешь спаты, а женись на вольной воле, на казацкой доле.
Его не пригласили с собой за город под тем предлогом, что у него гость, между тем он понимал, что им не хочется его общества.
С_м_е_р_т_ь ребенка. Только что успокоишься, а судьба тебя – трах!
Перед вами дефилировал целый ряд топ-моделей прачек.
Я <рцев> хвалил девочек и говорил, что растет замечательное поколение.
Федору льстило, что его брат застал за одним столом с известным артистом. Есть у меня из знакомцев клещевидный один мужик. Такие как клещ впиваются в нужных им людей. После санатория может случиться, что звонить вам начнет. Ему ж важно будет, что знать станут окружающие: запросто общается он с заслуженной актрисой России. Есть у меня и приятель один, надоедный, как пискучий комар, звонит мне обычно из всяких присутственных мест, где б его хорошо слышали. «Я хочу тебе сказать как писателю», – начинает он, презентируясь на «массы». А потом в зависимости от хода сбрякнувшей в его мозгах мысли в оборот вовлекаются классики литературы, популярные артисты, великие ученые, полководцы, блистательные имена в области техники. И везде-то мой доброхот бывал. И на целине, и на Байконуре, и в Чернобыле аварию ликвидировал, и Чечню даже зацепил доблестной своей судьбой. Истины ради скажу, что человек он действительно моторный, смелый, вероятно, отзывчивый на чужую боль. Склонен я поверить и его вездесущности. Но позвольте, и меру же знать надо, чего до небес нагнетать дым мифов, вспышкопускательством заниматься. А то в городе в людном месте встретишь его, и пускается он в такую же показуху. Привет, мол, привет, знаменитый писатель, и я готов от стыда через землю провалиться. Писатель – сырье для такого пустопляса! Жалею, что визитку свою с телефоном дал Лимонычу в санатории, так умильно попросил он, что не смог я отказать…
О, есть кое-что выше богатства, чего не купишь. Оттого и интересно жить на белом свете.
Религиозность ее была заставой, к <ото> рая прятала все.
Когда Я <рцев> говорил или ел, то борода у него двигалась так, как будто у него во рту не было зубов.
Передержал и не додержал.
Костя, чокаясь: дай бог, чтобы не так душно жилось и ч <елове> к идеи имел бы больше значения, чем старший дворник.
Прекрасная смуглянка. Преподает девочкам нервы. Хорошо, если хорошо преподает…
Одно могу сказать, господа: как вы счастливы, что живете не в провинции! А мы счастливы – что в провинции.
Брать взятки и писать доносы – это дурно, а любить – это никому не вредит. Это не возбраняется, как говорил на митинге в Тюмени Владимир Вольфович Жириновский. А фискалить становится у иных нормой. Вызывал домой мастера на ремонт ноутбука. Вскоре привычный уже для меня звонок из его фирмы: сколько он с вас взял. Вроде бы забота обо мне пенсионере, а на деле – возрождение нравов времени, когда по доносу расстреляли моего отца…
История должна быть историей не королей и битв, а идей. В быту нашем