Рыцарь Грааля. Юлия Андреева
того чтобы четвертовать предателя и мятежника, всего лишь изгоняет его из своих владений?
Пейре отрицательно помотал головой. Такое поведение Бога действительно не укладывалось ни в какие рамки, но с другой стороны, на то он и Бог – чтобы делать невозможное.
– На самом деле Люцифер был тоже творением Господа. А со своими детьми трудно поступать так, как они того заслуживают. Хотя в некоторых случаях надо.
Пейре подумал, что вот сейчас пойдет разговор о коровнице, и заранее надулся.
– Господь помиловал падшего ангела Люцифера, подарив ему жизнь и шанс на спасение. Но Люцифер, или теперь уже Сатана, совершил второй грех и переманил к себе двух ангелов Господа, их имена знает любой из ваших священников, церковь называет их Адамом и Евой. Не знаю, подлинные ли это имена, никто не знает. Давно это было, почитай с начала мира.
Для того чтобы привязать их крепче к земле, Сатана дал им человеческие тела, в которые и вселились чистые и бестелесные небесные жители. А потом он сделал самое ужасное – отобрал у них память, чтобы они забыли, кто они такие и откуда пришли.
Наподобие Царствия Господа он создал свой фальшивый рай, в котором заколдованным ангелам было запрещено трогать плоды древа познания.
Де Орнольяк приметил в траве еще одно наливное яблоко и, обтерев его о штаны, бросил Пейре.
– А потом сам же обратился змеем и соблазнил Еву на грехопадение.
Пейре вскочил. Никогда прежде он не слышал, чтобы кто-то столь вольготно трактовал священное писание, и это возмутило его чистую душу. Переписать песенку или балладу – это другое дело. Но Библию!
– Господин де Орнольяк, вы пьяны, – сквозь зубы произнес Пейре, не отрывая взгляда от брошенного ему яблока и прекрасно понимая, что трубадур отнюдь не пьянчужка, не балаганный шут. Ведь рядом с Пейре в траве под разросшимися яблонями возлежал матерый убийца, сильный и безжалостный рыцарь, наемник, убивающий всех и каждого по велению господина или собственному желанию! Мастер одного удара!
Решись Пейре закричать, он не успел бы даже открыть рта, как кинжал Луи де Орнольяка перерезал бы ему горло. Не мог он и убежать – серо-зеленые глаза врага держали его сильнее любой цепи. Шелохнись, и тебя собьют с ног, заткнут ладонью рот, сунут клинок под ребра. Поминай как звали.
Де Орнольяк возлежал под старыми, да нет, – древними яблонями, Пейре вдруг показалось, что это те самые яблони, и Тулуза на самом деле – райский сад, разбитый в незапамятные времена, кем? Богом или дьяволом? Де Орнольяк знал, где хранится вино – значит…
– Сядь, Пейре. Ты ведь не хочешь оборвать рассказ на середине, как бы это сделали твои трусливые соседи. Ну же, успокойся. Да, я пьян. Но ты не в первый раз видишь меня пьяным. Так что…
– Господин рыцарь, благородный сэр – вы еретик… – язык Пейре онемел, горло пересохло. Говоря «еретик», Пейре понимал, что подписывает себе смертный приговор. В жаркий полдень его начал бить озноб.
– Промочи горло, господин праведник, наблюдающий из засады