Средневековье: забытая история Запада. Том 2. Волшебство повседневности. И. А. Ярмизин
которое опустится ниже самой глубокой пропасти, такой глубокой, что дно ее едва можно разглядеть. Третьим знамением будут морские рыбы и чудища, которые с громким криком появятся на его поверхности. Четвертым знамением будут море и реки, воды которых запылают огнем, идущим с неба».
С начала времен, море предстает как мир хаоса, как место, где живут и действуют демонические силы, чудовища и мертвецы, враждебные и Богу и людям. Постепенно земля цивилизуется, а море по-прежнему остается диким, страшным и могущественным. Иногда из него выходят чудовища, вроде Левиафана, но лишь, чтобы вселить в людей еще больший страх. Венец кошмара предстает в Апокалипсисе, когда в конце времен «И увидел выходящего из моря зверя с семью головами; на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные». Иными словами, от начала и до конца времен ничего хорошего от морской стихии ждать не приходилось. Ну а в конце мира Бог уничтожит ее в первую очередь, чтобы перед Страшным судом и вечностью воцарилось спокойствие. «И моря уже нет… и смерти уже не будет» (Апокалипсис). Ибо море – это смерть.
В Европе поселения располагались на расстоянии не более 350 километров от побережья, а многие и гораздо ближе. Фактически, приморский субконтинент. Однако, парадокс, моряки веками не отплывали от побережья более чем на шесть часов хода под парусом (исключением стали, разве что, викинги). Позже лишь храбрый до безумия Колумб рванул в океан без единого ориентира и более месяца не поворачивал обратно (образно говоря, одной рукой он твердо держал штурвал, а другой постоянно отбивался от обезумевшей от страха команды, требовавшей срочно повернуть обратно, прочь из пасти Дьявола). И это когда даже самые смелые отваживались лишь плыть вдоль берега, на ночь ложась в дрейф. Для тех времен – беспрецедентный поступок.
А теперь представим: утлое суденышко, никаких навигационных приборов, карт, лоций с указанием мелей и прочих морских опасностей, никакой возможности подать сигнал бедствия. (Первая известная нам карта – портолан – появится только лишь на борту судна, перевозившего в 1270 году умершего короля Людовика IX из Туниса в Европу, но на ней обозначена лишь конфигурация берегов Средиземного моря). Плюс пираты. Плюс злокозненные бароны на берегу, подающие ложные световые сигналы, в надежде, что корабль сядет на мель и его содержимое, согласно обычаям того времени, станет их законной добычей. А помощи ждать было решительно неоткуда. Мрачными свидетелями смертельной опасности труда моряков, рыбаков, пилигримов были побережья, усеянные обломками кораблей. Здесь царило безлюдное безмолвие и лишь чайки, в которых переселялись души погибших, реяли над грохочущим прибоем.
Но море, со всеми его ужасами, – это еще и чудесный мир, который можно обрести на островках счастья, драгоценных уцелевших, забытых и почти утраченных осколках золотого века. Их поиск стал настоящим святым Граалем для морских пилигримов. Они знали, что где-то на западе, посреди моря,