Мы же взрослые люди. Юлия Гурина
было весело дружить.
– Около того, – ответила она, и слетело еще несколько лет шелухи. – Как нас только не боялись ночами отпускать? Помнишь наше посвящение в дикобразов в сгоревшем доме?
– Еще бы! Ведь я был главный вождь!
– А потом мы пугали людей привидением бабки в белом. Все село говорило о привидении, которое стучится ночью в окна. – Нина рассмеялась в голос. У нее была очень бурная жизнь.
– Точно. А еще я помню, как убегал в белой простыне в лес. А злой Степаныч кидал в меня картошкой из ведра. Хорошо, что у него ружья не было.
Ринат коснулся руки Нины. Даже не коснулся, а взял ее руку в свою.
– А ты нам гадала тогда по ладони. У тебя где-то была распечатка из журнала «Скандалы», и ты всем нам успела погадать.
Ринат водил шершавым пальцем по линиям на руке Нины.
– И что же я тебе нагадала, ты помнишь?
– Дорогу дальнюю, казенный дом, свидание, большие приключения. Все сбылось.
– Щекотно, эй. – Нина попробовала убрать руку, но Ринат держал ее крепко.
– Какая у тебя странная рука. Такая нежная кожа, как будто ты до сих пор девочка. Как тебе это удается? – Ринат медленно потянул руку к себе. – Пожалуйста, пару секунд. – Он наклонился над столом и прислонил руку Нины к своей щеке. Нина почувствовала пробивающуюся щетину, хотя ее еще не было видно. И горячую щеку. Секунду ее рука была на его щеке. И в это время он посмотрел в глаза спокойным и озорным взглядом одновременно. И Нина тоже посмотрела. В ее глазах Ринат прочел «спаси меня». Он улыбнулся. И медленно положил руку обратно на стол.
– Извини, увлекся, возвращаю в целости и сохранности.
– Не уверена насчет сохранности – поцарапал меня своей щетиной. Теперь придется зализывать раны.
– Я могу.
– Нет, достаточно уже того, что ты сделал.
Оба не сговариваясь посмотрели в глубь кафе. Официант готовил кому-то кофе, кофе-машина ревела белугой. Ринат опустил глаза, рассматривая дощатый пол.
– С чем у тебя ассоциируются эти доски? Дашь правильный ответ – с меня десерт.
– У ассоциации не может быть неправильного ответа.
– Не умничай, отвечай.
– Хм, доски. Доски. Нас с тобой много досок объединяло. Доски мостика, откуда мы ловили ротанов в озере.
– Нет. Холодно. Ты дальше от десерта. – Ринат глядел внимательно на лицо Нины. И был в этот момент запредельно прекрасен.
– А, я поняла, к чему ты клонишь. Наш шалаш, конечно же! Шалаш из досок, которые мы выклянчивали у всех. Мой дедушка на тачке подогнал кучу, и каждый принес по несколько досок. Кто-то отломал от забора.
– Коржик.
– Да, точно, и его бабка с хворостиной бегала за ним. У нас был крутейший шалаш. Трехкомнатный. Помнишь, как мы остались в нем на ночь, но кто-то из взрослых вытащил в четыре утра нас на улицу?
– Это было серьезное инженерное сооружение. – Все. Вот в это время им было уже по пятнадцать. – Мы планировали прихожую, куда посадим постового, чтобы нас немцы не окружили.
– Да,