Говорит и показывает. Книга 3. Татьяна Иванько Вячеславовна
те самые, готовые на любые приключения женщины, изредка Глухарь, с которым мы напивались время от времени. Но таких моментов было немного. К моему счастью.
И главную часть моей жизни составляла теперь жизнь моего мозга. Много этапов, тысячи неудачных опытов, сотни удачных, открывающих, кажется, новые перспективы, но за ними только убегающие вдаль горизонты, всегда манящие и всегда недостижимые.
Но кое-чего за неполных пятнадцать лет в «Курчатнике» я всё же достиг. Лаборатория биополимеров, где в сотрудничестве с биохимиками, биофизиками, гистологами, анатомами, биологами, иммунологами, а позднее и врачами, мы, математики и физики, придумали и осуществляли задуманное: синтез настоящих биополимеров. Чтобы возможно стало для любого человека вырастить искусственный орган, если нужно. Абсолютно любой орган.
Создать 3-D модель, подходящую только конкретному индивидууму, на особый биополимерный каркас напылить клетки того самого индивида и получить готовый орган, который можно пересадить вместо больного или утраченного.
Пока это вполне осуществимо для полых органов и кожи, с теми, что называют паренхиматозными, дела обстоят сложнее. Хотя продвигались тоже и очень даже успешно: на каркас напылял клетки, главное было заставить их не стареть раньше времени и функционировать как положено.
Всё кажется просто, но только в теории. Однако, на практике клетки, то не хотели прилипать к каркасу, то гибли, то начинали безудержно размножаться, то нападал неизвестный вирус и «поедал» всё. Так что мы выкручивались и так, и эдак, временами нападала хандра и безысходность, вот в такие дни я и погружался в разврат и пьянство, но это помогало, как ни странно: едва перестанешь думать неотступно, правильная мысль сама и придёт. И сразу оформленная, красивая, как невеста, будто нарочно скрывалась, причёсывалась, да платьишко выбирала.
Так и пролетели полтора десятка лет, каким-то образом я оказался почти женат, то есть по-настоящему, сожительствовал с Оксаной, которая умудрилась родить мне сына двенадцать лет назад, свою копию: брюнетистого, бровастенького коротконого парнишку, учившегося на «сплошные» пятёрки, даже поругать или расстроиться не из-за чего, хоть бы стекло какое-разбил или чей-нибудь нос, а то всё так спокойно и благополучно, что я порой забывал, что он у меня есть. Как и его мать. Она просто есть. А вместе с ней есть завтрак и ужин, теплая постель и готовая к моим ленивым ласкам женщина в ней. Надо сказать, я стал верным мужем, мне не для чего стало таскаться, ведь всё то же было у меня под боком, на всю эту бестолковую возню с изменами не было ни времени, ни желания. А если учесть, что я зарабатываю очень хорошо, очень редко пью и не лезу в Оксанины дела, то, думаю, моей «жене» не на что было жаловаться. О любви мы не говорили, то есть она говорила, я не спорил, чувствуя, что вся эта болтовня лишь сотрясание воздуха, не более, она уговаривает себя и меня заодно. Так, наверное, в её понимании всё было гармонично…
Но на что любовь, когда славно устроен быт, а весь день