Contra spem spero. Александр Усовский
скривив губы.
– Есть. Но не велика ли честь – клерка потчевать хозяйскими разносолами?
Анатолий Николаевич аж побагровел от таких слов своего зятя.
– Да как ты, щенок, смеешь так рассуждать? Барин выискался! Посмотрите на этого столбового дворянина! Полтора миллиарда рублей украл – и думаешь, что Бога за бороду ухватил? Что уже белая кость, голубая кровь!? Да где б ты был, засранец, если бы я тебя на эту должность не пристроил? Продолжал бы свою порнуху снимать? Коппола недоделанный!
Игорёк мгновенно притух и, вжав голову в плечи, испуганно посмотрел на тестя.
– Извините, Анатолий Николаевич! Сейчас всё сделаю!
Через несколько минут на ажурно-воздушном столике громоздились розетки с икрой и маслинами, тарелки с тонко нарезанной ветчиной, балыком и лепестками сыра, на невесомо-прозрачном блюдце английского фарфора желтели ломтики лимона, в вазе, едва уместившейся на краю столика, матово отсвечивали оранжевыми боками крупные апельсины; посреди разносолов стояла пузатая бутылка «Хеннеси», вокруг которой солидно и важно мерцали приземистые хрустальные бокалы.
Анатолий Николаевич осмотрел стол, остался увиденным довольным, и, хозяйским жестом ухватив бутылку коньяка – щедро плеснул себе в бокал.
– Ты будешь? – спросил у зятя.
Тот отрицательно мотанул головой.
– Пока не хочу. Не лезет в глотку…
– Ну, как знаешь. А я выпью! Опять же – для сердца польза… – И с этими словами пожилой дядька с лёгкостью опрокинул в себя добрую порцию коньяка.
В прихожей раздался звонок – стилизованный под колокольчик.
– А вот и Володя! Поди, открой ему ворота – негоже, чтобы его машину кто-нибудь у твоего забора видел.
Игорь встал, и, пожав плечами, вышел в прихожую.
Через несколько минут он вернулся – в сопровождении седого коренастого мужчины лет сорока пяти, в неброском сером костюме и рубашке без галстука.
– Здравствуйте, Анатолий Николаевич! Как и договаривались – пятнадцать ноль-ноль! – в голосе вошедшего чувствовалось едва уловимое волнение.
– Проходи, Володенька, гостем будешь…. Тебе налить?
– За рулём! Хотя одну рюмку, пожалуй, можно – закусь, я смотрю, располагает.
– Располагает, располагает…. Садись, в ногах правды нет!
Пожилой неторопливо разлил коньяк, подождал, пока гость соорудит на своей тарелке натюрморт из сыра и икры – после чего поднял свой бокал.
– Ну, будем здоровы!
Гость молча кивнул, медленно, с удовольствием, смакуя каждую каплю, выпил свой коньяк, с аппетитом закусил, после чего, взяв из вазы апельсин – начал его не спеша чистить, давая понять хозяину, что готов его выслушать. Анатолий Николаевич достал из этой же вазы ярко-изумрудный лайм, покрутил его в руках, положил обратно – и, поворотясь к своему зятю, бросил:
– Игорёк, садись за стол. Будешь внимать.
Зять тут же уселся на второй свободный стул и сделался «весь внимание».
Анатолий Николаевич повернулся к гостю.
– Володя,