Sabbatum. Инквизиция. Елена Ромашова

      Напротив меня садится Рэйнольд. Кевин заботливо подкатывает тележку и начинает ставить пред нами тарелки.

      – Только не привыкай! Я стараюсь не для тебя, – смеется Кевин, обращаясь к Рэйнольду, тот вежливо улыбается, но как-то прохладно, стараясь на меня не смотреть.

      Булочки с корицей уже остыли, как и омлет, но все равно очень вкусно. Кевин тем временем рассказывает Рэю о вчерашней вечеринке, о том, как Курт поспорил с каким-то крутым боксером, что положит его на лопатки за пару ударов и «конечно же, выиграл», как он встретил какого-то Джейса у барной стойки, но самое главное, что на вечеринку явился кто-то, кому были не рады.

      – Прикинь! Это же наглость. Они себе никогда такого не позволяли. – Я замечаю, что Рэй кидает на меня настороженные взгляды, будто мне слышать что-то не положено, но Кевин не замечает и продолжает трещать. – Ева говорит, что у них там идет какое-то движение. Что они будто специально нарываются на наших. Зачем? Я не понимаю.

      – Мел, ты как? – Рэйнольд прерывает Кевина и спрашивает меня, будто в любой момент снова могу впасть в панику или кому.

      Хотя я поглощаю завтрак, как тысяча голодных аборигенов.

      – Нормально. А что?

      – Думаю, тебе стоит найти мисс Татум, вряд ли тебя сегодня освободили от дел.

      Я чувствую, как в горле комком встал кусок омлета: так нагло меня ещё не отсылали! Я помню, в больнице меня посылал на разные лады толстый развратник Джей, но чтобы так, да еще с указанием моего места здесь?! А еще это больно слышать от Оденкирка.

      – Не беспокойся. Я помню о своих обязанностях.

      Я резко допиваю остывший чай с молоком, вытираю рукой рот, встаю и ухожу. Кевин даже не понял, что произошло. Он пялится вслед, удивленно окликая меня.

      Мисс Татум я нахожу в её кабинете, похожем на стойку ресепшн, на первом этаже у самого входа. Она с кем-то говорит по телефону и, увидев меня, улыбается, бесшумно произносит: «Дело есть».

      Я жду окончания разговора, рассматривая странную картину на стене, где изображена куча людей на каких-то сколоченных подмостках, сверху в кресле сидит священнослужитель, а внизу ведут мужчин на поводке. Мой взгляд переносится на название репродукции, которое выгравировано на табличке: «Педро Берругете, „Аутодафе“, 1500». Мне это ничего не говорит, но знаю одно: мне картина не нравится.

      – Мелани, сейчас привезут мешки с солью, нужно проследить за доставкой и за тем, чтобы их сложили в кладовую.

      Кладовая находится рядом с входом в подземелья, там хранится всё: от круп, кетчупа и консервных банок до рулонов туалетной бумаги и средств для мытья посуды.

      Выходя от мисс Татум, я все-таки спрашиваю напоследок, кивая на репродукцию на стене:

      – А что такое аутодафе?

      – Сожжение ведьм. – Но, поймав мой опешивший взгляд, она шутит, обводя замок глазами: – Это же Шабаш, деточка.