Sabbatum. Инквизиция. Елена Ромашова

      Я грустно вздыхаю и плетусь в другую часть здания, слыша, как идет за мной моя тень по имени Рэй.

      Я в ы м о т а н а. Измотана. Истощена.

      В кабинете мне дают бумагу для оформления государственных документов, где говорится, что у меня амнезия, имени нет, даты рождения нет, гражданства тоже нет. Поэтому просьба считать меня Мелани Гриффит, британкой, урожденной в Ливерпуле в 95-ом году. Значит, мне 18 лет.

      Всё.

      Я практически вываливаюсь из кабинета и падаю на стул рядом с Оденкирком.

      – Всё?

      – Да!

      Я машу листком, словно флагом победы.

      – Отлично! Поехали домой.

      Он с нескрываемым облегчением поднимается и протягивает руку. Я хватаюсь за нее, чтобы подняться, ощутив, какая теплая, большая и сухая ладонь, хоть и изящная. И меня пронзает мысль, что впервые касаюсь Рэя, если не считать тех постыдных сцен, когда он публично показывал мою кисть с расчёсом.

      Наверное, эта мысль тоже приходит к Рэю, потому что он задумчиво смотрит на мою руку, затерянную в его ладони.

      Я медленно вынимаю ее, почувствовав холод на своих пальцах.

      – Еще не все дела сделаны тут. Осталось последнее, ты подождешь меня?

      Рэй кивает. А куда он денется?

      Я иду с ним на первый этаж в магазинчик от больницы и покупаю пачку мороженого, после чего направлюсь на свой до боли знакомый этаж. Там меня встречает медсестра Лора. Она счастлива меня видеть, обнимает, спрашивает, как я, где живу, чем занимаюсь. Не вдаваясь в подробности, рассказываю, а она чуть не плачет от счастья, чем трогает мою душу. Лора даже обращается к Рэйнольду с указанием «беречь меня», будто я действительно была самым большим достижением этого здания. Возможно, и вправду я – дочь этих стен.

      – А где Салем? Я тут ей мороженое купила. Хотела поблагодарить за заботу.

      И радость Лоры сменяется скорбью. Все было понятно без слов, но она произносит, что Салем умерла две недели назад. И мне становится больно и грустно. Единственная, кому я была нужна в этой чертовой больнице, сейчас мертва, а мне в напоминание остается ее кофта с запахом герани и мази от радикулита. Я благодарю Лору и оставляю ей чужое мороженое.

      После чего ухожу. Моя тень следует за мной.

      Мы входим в лифт, Рэй нажимает кнопку.

      – Мои соболезнования, – произносит он.

      И, кажется, действительно сожалеет.

      Я киваю в ответ, сдерживая слезы. И в этот момент лифт со странным скрежетом останавливается, и свет в кабине гаснет.

      Oh, panic!

      Темнота накрывает неожиданно, будто набросили одеяло. Тишина. Лифт не движется, мы стоим. Поломка. Я нащупываю кнопки и начинаю нажимать их: может, хоть одна сработает?

      – Кажется, лифт сломался, – произношу я для той, что со мной в темноте. Но вместо ответа, я слышу странные звуки за спиной, которые сначала принимаю за писк какого-то прибора. Но через