Sabbatum. Инквизиция. Елена Ромашова
испуганно таращусь на Оденкирка, который завис в своих раздумьях, и, будто почувствовав, что я на него смотрю, поднимает на меня красивые, грустные, но такие обманчивые глаза.
Закончив завтрак, мы встаем из-за стола. На выходе из столовой Кевин останавливает меня, взяв за руку.
– Может, после обследования тебе разрешат пойти на вечеринку? – Парень смотрит на меня с надеждой.
– Может и разрешат.
Хотя, внутренне понимаю, что не хочу идти туда. В этот момент к нам подходит Рэйнольд и обращается ко мне. Он смотрит холодно, говорит без эмоций, явно держит дистанцию.
– Предлагаю не мешкать и сейчас же отправиться в больницу. Иди, переоденься, а я тебя подожду на выходе.
Всё. Разворачивается и уходит. А я не сдерживаю тяжелого вздоха.
– Ты чего? – смеется Кевин.
Наверное, все что, я чувствую, читается по моему лицу.
– Не нравится мне идея ехать с ним в больницу. Он меня ненавидит. – Я бурчу под нос, скорее даже жалуюсь. И снова теплота Кевина согревает меня.
– Брось! Он тебя не съест.
– Точно?
– Он предпочитает бифштексы и ягодные смузи.
Он теребит меня по плечу, но притом как-то отстранённо устремляет взгляд в сторону, будто он соврал; кажется, у меня все-таки есть шанс быть съеденной Оденкирком.
Вбежав в комнату, я лихорадочно начинаю соображать, что бы такого надеть, и вдруг понимаю: мне хочется быть незаметной. Всем моим любимым блузкам и юбкам сегодня скажу нет. Я возвращаюсь туда, откуда начала свой путь. От этой мысли дрожь пробирает. В итоге я делаю простой выбор: обычная футболка без принта, узкие джинсы и балетки. И вот я – мышка, простая серая мышка, человек из толпы. Прихватив бумаги и справки, я устремляюсь вниз. У входа уже ждет машина, в которой сидит Оденкирк и кому-то пишет смс. Он кидает мимолетный взгляд на меня и внезапно замирает.
– Что? – не удерживаюсь я от вопроса и оглядываю себя с головы до ног.
– Ничего, – бурчит он в ответ и снова утыкается в свой телефон.
Я в замешательстве сажусь рядом с ним, захлопываю дверь и оказываюсь в закрытом пространстве машины с Рэйнольдом.
И тут начинается.
Не знаю, как он, но мне трудно усидеть на месте. Невыносимо. Его присутствие проносится током по моему телу. Моя кожа становится гиперчувствительной к любому микродвижению тела Оденкирка. Я словно тлею изнутри. Закусываю губы, глядя в окно.
Сам же Рэйнольд дышит ровно, глубоко, шумно. Сидит без движения, уставившись перед собой.
Мне нужно как-то прекратить эту пытку, отвлечься. Поэтому решаюсь начать разговор. Я поворачиваюсь, вдохнув поглубже, в тот момент, когда он решает сделать тоже самое…
– Ты…?
– Что тебе…?
И замолкаем, смущенные одинаковым порывом. Я смотрю в его глаза, которые сейчас широко распахнуты. В них читается удивление.
– Ты хотела что-то спросить? – Он первым прерывает затянувшуюся паузу.
– Да. Что не так в моей одежде?
– Ты