Казачья серьга. Василий Макеев

      Окрестность, округа, околица,

      Окольная речка кружит —

      На чем мое сердце покоится

      И все, чем душа дорожит.

      Подкова ль в проулке зацокала,

      Вздохнул ли в ночи вороной —

      Все кажется: около-около,

      Все чудится: рядом со мной.

      А чувства в груди не уместятся,

      Я поля печаль не полю:

      Пляшу под матрешкою месяца,

      Под солнышка бубен пою.

      На родине с болью не свыкнуться,

      Хоть жизнью ты бит-перебит.

      И мне то сорока откликнется,

      То в небе журавль протрубит.

      Но как бы ни мнилось, ни екало,

      Простить не могу одного:

      Пусть счастье у родины около —

      Рукой не подать до него.

      Зной занежил провода.

      Втихомолку жалит жито.

      Выпью воду из следа.

      Из лошадьего копыта.

      Выпью с грустью пополам

      По неведомому зову.

      И заскачет по долам

      Жеребенок бестолковый.

      Будет травы обонять.

      Чутко воздух стричь ушами

      И по улице гонять

      С хуторскими малышами.

      Будь Аленушкой ему!

      У него пройдет опаска.

      Коль в высоком терему

      И любовь живет, и ласка.

      И когда он наконец

      Прибежать к тебе посмеет,

      То веселый бубенец

      Привяжи ему на шею.

      Пусть резвится стригунок,

      Головой тебе кивая,

      Это прочим невдомек,

      Что душа его – живая.

      В мутный час, когда в окне светает,

      От нехватки тайного тепла

      Скорбно сердце голову пытает:

      «Где и с кем, пропащая, быта?»

      Голова покорно и устало,

      Хороша и этим, что цела,

      Отвечает: «Где и с кем попало,

      Потому-то сделалась гола». —

      «Что стенать с дурною головою,

      Закружилась, что ли, мне назло?» —

      «А меня ты помнишь, ретивое,

      На всю жизнь однажды подвело?»

      Так бранятся в сумерках несмело,

      Всякий раз по-своему правы.

      А душе как будто нету дела

      Ни до сердца, ни до головы.

      Я живу темно и торовато,

      Голове и сердцу не в укор.

      Но душа им вынесет когда-то

      Свой неумолимый приговор.

      Протарахтела повозка.

      Просвиристела чека.

      Так же лениво и просто

      Лета тончает черта.

      Кончилось наше сиденье.

      Снова беремся за гуж.

      Пенье, свиданья, виденья —

      Милая сельская глушь.

      Вряд ли навеки запомнишь,

      В сердце с собой заберешь

      Крыши зеленый околыш,

      Красный ее козырек.

      Вряд ли надеяться надо,

      Что угадал наизусть

      Повесть вишневого сада,

      Плеса кукушечью грусть.

      Ветрена память. Но все же

      Соком