Белый свет. Василий Макеев

      В армейских бутсах и панаме

      В центральном парке без затей

      Гуляю рядом с кобелями

      И дамочками всех мастей.

      И бегаю почище твари,

      И рушу парковый уют.

      Они ж меня в собачьей сваре

      За своего не признают.

      Собачья логика простая,

      Напрасная моя тщета:

      Ведь я ноги не подымаю

      У каждой кочки и куста.

      Слыл кремневым и

                        каменным,

      Но обузил простор —

      Раб уколов и капельниц,

      Баловник медсестер.

      Хоть и страха не ведаю,

      Кровь сдавать не люблю,

      Но со смаком обедаю

      И со свистом храплю.

      Всё на свете поправочно

      От судьбы до плетня,

      Будет просто и празднично

      На душе у меня.

      Будут гульбы привычные

      И семейный приют,

      И друзья закадычные

      В оный час предадут.

      Правда, думаю путано,

      Потому и живой,

      В обезлюдевшем хуторе

      Встренуть час роковой.

      Не тужить, не обабиться,

      Не плясать напролом…

      Пусть могилой прибавится

      На кладбище моем.

      Дышим брагой, ча́бором, озоном,

      Грустно гладим гривы-ковыли.

      Всё пропьем, но жизнь не опозорим

      Мы на крайнем краешке земли.

      Коль на вкус знавали и пивали

      Социалистический елей,

      И на нас, как правило, спускали

      Борзописных сук и кобелей.

      Эти назывались – комсомолки,

      Те – непревзойденные борцы.

      А теперь потасканные «телки»

      И не в меру шустрые купцы.

      Мы ж сидим на камушке исправно,

      Чаще голышом иль натощак,

      А идти налево иль направо

      Не приходит в голову никак.

      Ведаем понуро и привычно,

      Не теряя сон и аппетит:

      К нам всегда в Россию самолично

      Соловей-разбойник прилетит!

      Дожди и снега выпадают

      По воле высоких небес,

      А зубы мои выпадают,

      Поскольку я в возраст залез.

      Сверкает зубами угрозно

      Зимою колодезный сруб.

      Навек белозубы березы

      И месяц-шатун белозуб.

      Послушно свой мякиш глотаю,

      Давлюсь шепелявостью слов.

      Черна только смерть гробовая

      От пяток до черных зубов.

      Я никогда политиком не слыл,

      Я славил землю, родину, пространства,

      Но