Лепота. Василий Макеев
тоска.
Душа легко томится,
А в парке санаторном
Беременные бабы
Играют песняка.
С какою-то простецкой,
Но бешеною болью,
Так чайки обреченно
Рыдают над водой,
И то, что почитали
Они в сердцах любовью,
По песне обернулось
Нечаянной бедой.
Они поют нестройно
Про церковь и карету,
Про белую невесту —
Понятливый народ!
Никто им не приносит
По знойному букету,
И даже мне понятно:
Уже не принесет.
Беременные бабы,
Подруги и шалавы
Листвою прошлогодней
Сгорают на костре.
И я свои тюльпаны
Дарю для вящей славы
Не горестным певуньям,
А старшей медсестре…
Кто Господом отмечен,
Кто родился в сорочке —
От этого не станут
Дороже и милей.
Мы все на белом свете,
По сути, одиночки,
Хоть жалко одиноких
Грядущих матерей.
Нескладно и неладно,
Но все ж живем задорно,
И нам не застит очи
Весенняя тоска.
Как стыдно, но и славно,
Что в парке санаторном
Беременные бабы
Играют песняка!
«Ручьи по колеям наперегóнки…»
Ручьи по колеям наперегóнки,
И ветер озорует, как босой.
Блаженно поприщурились пригорки,
Папахи снега сдвинув на висок.
А солнце-то, довольное собою,
Поднявшись, потерялось в синеве
И теплой, как у матери, ладонью
Погладило меня по голове.
«На душе разлуки черствый иней…»
На душе разлуки черствый иней
И дорог проселочных кирза.
На кого прищурились отныне
Темные, как проруби, глаза?
Я от них без радости зависим,
Но досада все же непроста:
Перед кем дешевый мечут бисер
Легких слов лукавые уста?
И кому вещует он горячно,
Грешный голос, лепотно-льняной?
Ну и пусть! А горечь не пустячна.
Ну и бог с ней! С ней, а не со мной.
Излечи, сударыня-дорога,
Пошустрей любого мудреца
От ее бетонного порога,
От ее кирпичного крыльца,
Успокою душу думой пашен,
Как моя пробудится земля,
А дорога снежный шиш покажет
И опять завертит кругаля.
И опять, не гневный и не гордый —
Видно, память стала коротка —
Не пробрякну доброю щеколдой,
А прозвякну пипкою звонка.
Поглядим, прищурясь, друг на друга
В музыке невысказанных слов,
И с души осыплется разлука,
Как шершавый иней с проводов.
«Визжу на жизнь, как ржавая коса…»
Визжу на жизнь, как ржавая коса,
Суплю на мир взъерошенные брови.
Не выест стыд линялые глаза,
А