Белый лебедь. Виктор Брюховецкий
стекла и ставни на дачах,
Убираются ржавые листья в садах.
По утрам над рекою клубятся туманы,
И при виде оттаявшей черной земли
Очищаются души, врачуются раны.
А на север летят и летят журавли.
Я им вслед посмотрю и на миг онемею
От сознанья того, что в кругу бытия
Разлюбить эту жизнь я уже не сумею.
Я – причастен.
И в этом удача моя.
Стукну в створки окна, и запахнет весной,
И замру я, услышав, как гуси кричат…
Почему – надо мной?
Почему – по ночам?
Может, это – меня? Может, это за мной?
Я согласен – а что! – в два крыла отдохнуть
Над огнями России, над черной водой.
Под звездою Полярною ляжет мой путь,
И окончится путь – под Полярной звездой.
Встань, окно распахни!
Пусть весна входит в дом,
Пусть стучит в подоконник сырая ветла.
Я не стану жалеть о решенье таком,
И согласен лететь.
Дайте мне два крыла!
«Распахнется окно на зарю…»
Распахнется окно на зарю.
Здравствуй, день!
Здравствуй, жизнь!
Здравствуй ты…
Вдоль тропинки, под стать янтарю,
Кто-то ночью рассыпал цветы.
И лежат они в форме колец
На земле обнаженной, живой.
Звонко пробует горло скворец
В тополях над моей головой.
На деревьях еще ни листа.
Ветви частые словно вуаль.
И до самых предгорий чиста
Предрассветная ранняя даль.
Словно светом промыта она —
Дивным светом! – до самого дна!
И нисколько не портит ее
Крик ворон и само воронье.
«Май окончен. Целуясь, голуби…»
Май окончен. Целуясь, голуби
Это знают. Вот и воркуют.
В парке липы, уже не голые,
Пахнут свежестью и кукуют
За околицей две бездетные,
Намекая, мол, вот, случается,
И три Золушки, в драп одетые,
От автобуса к избам чалятся.
Накупили нарядов – поровну:
Жемчуга всё, оборки-кружевца…
И чернеют на крышах бороны.
И два аиста в небе кружатся.
«Синим утром в лесу пьет кукушка росу…»
Синим утром в лесу пьет кукушка росу.
Пьет росинки с листа. Пьет с любого куста…
Влажен каждый листок, что ни лист, то глоток…
А когда за холмами забрезжит восток,
Встрепенется кукушка, замрет на суку
И отчаянно тихо уронит «ку-ку».
И на этот сигнал, что плывет, невесом,
Отзовутся кукушки соседних лесов.
Поплывут эти звуки, звеня и маня…
И годами кукушки окружат меня!
Я не стану считать в этой утренней мгле,
Сколько весен еще проживу на земле.
Буду жить и служить. Поживу, послужу.
А земля надоест – сам ей «хватит» скажу.
«Люблю мгновение, когда…»
Люблю