Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию. Карло Штренгер
эти обвинения бьют мимо основной мысли писателя. Суть же в том, что Уэльбек ратует за смену нынешних хаотических межполовых отношений патриархальными структурами исламской полигамии не потому, что держится мнения, будто женщина должна быть подчинена мужчине, а потому, что считает либеральное западное общество обреченным на вымирание, так как оно как минимум из-за низкой рождаемости не в состоянии обеспечить свое биологическое выживание. Уэльбек при этом вовсе не оплакивает ни либерализм, ни Европу. Как он хорошо дал понять уже в своих ранних романах, ему просто-напросто внушают отвращение предсмертные судороги древнего континента. В циническом присоединении Франсуа к исламу Уэльбек видит возможный выход из пустоты и скудости последних дней Европы.
Творчество Уэльбека – это вызов прежде всего тем, кто (как и я) ценит Просвещение и западное общество модерна не только из-за отсутствия привлекательных альтернатив, но и потому, что видит в них величайшие достижения человечества. Его сатирические картины Франции новейшего времени суть зеркало нашего общества. Пусть образ односторонен, но он наводит на размышление. Он являет общество, в котором царствуют популизм, потребительство, дешевая развлекательность и отчужденный секс. Уэльбек интересен тем, что за его внешним цинизмом проглядывают тоска и склонность к культурному консерватизму, притом, однако, что это пока не привело его в стан политических или религиозных консерваторов.
Нам стоит понять роман Уэльбека как серьезное предупреждение: если от Европы не осталось ничего, кроме административной эффективности, заботе о финансовой стабильности и своем культурном прошлом, зримо представленном лишь в музее, значит, Европу в скором будущем ожидает нечто новое – но уж никак не благоприятное. Если Уэльбек прав, то либерализм настолько ослаб, что остается недолго ждать, пока он сменится некоей формой авторитаризма, причем исламизация тут выглядит скорее жупелом, чем реальной демографической перспективой.
Похоронная риторика Уэльбека сразу вызывает возражение – ведь миллионы людей во всем мире ничего так не жаждут, как эмигрировать в Европу или Соединенные Штаты. Многие рискуют жизнью, пытаясь перебраться в Германию, Англию или США. Так может быть, отвращение к Западу – это случайное и наносное явление? и тогда бесконечные жалобы на мнимый духовный кризис Запада – всего лишь навязчивая рутина? Что, если Уэльбек, непрестанно повторяющий, что родители-хиппи совсем не уделяли ему внимания, просто не в состоянии посмотреть на Запад непредвзято?
Я считаю, что картина, нарисованная Уэльбеком, действительно весьма односторонняя, и все же он – пусть в гиперболизированном виде – указал на явление, к которому надлежит отнестись со всей серьезностью. В западных обществах благосостояния, по всему судя, многие люди не знают, как осмысленно распорядиться своей свободой. И по большей части отмахиваются от нее и по возможности заглушают в себе ее ощущение.