Любовь, миндаль и текила. Марина Дирёмова
расслабиться. И если я буду курить в квартире, тем же соседям хуже будет. Дым через форточки прямо в комнату попадёт. Ладно, твоё здоровье.
– Думаешь, оттого что ты вылакаешь эту полторашку пива, расслабишься?
– Пока это единственный вариант заснуть! Хотя, нет, пожалуй, пора поговорить с этим чокнутым?
– Антон, не надо! Положи биту!
– Это я так, припугнуть, если понадобиться.
– Я с тобой! Мы ведь даже не знаем, кто он и как выглядит. А ты в таком состоянии, что я боюсь за тебя.
– Ладно, пошли.
– Чего это он не открывает?
– Подождём ещё немного.
– А, здравствуйте, молодые люди. Вы, наверное, наши новые соседи? Извините, я сейчас передвигаюсь со скоростью улитки. Ноги совсем отказываются повиноваться усыхающему мозгу. Хе-хе.
– Здравствуйте. Я Анжела, а это Антон.
– А биту вы, молодой человек, зря принесли. Поздно уж что-либо ломать такой старой кляче, как я. Хе-хе. Проходите. Я кстати – Олег Сергеевич.
– Да мы, собственно, хотели сказать…
– Нет уж, вы пройдите, пожалуйста. К нам с Марьей Петровной только врачи в последнее время заглядывают. А так хочется пообщаться с современной молодёжью. Проходите, не стойте. Машенька в дальней комнате. У нас ведь одинаковая планировка. Вон туда, через коридор, зал и в маленькую спальню с лоджией. У нас прохладно. Марьюшке трудно дышать, когда душно.
– Извините, мы не знали. Ваша жена больна. Может, мы всё-таки пойдём?
– Уважьте, стариков. Посидите с нами немного. Я сейчас скрипку положу и позову вас к чаю.
– Кто эти люди, Олеженька? Они такие милые.
– Маша, ангел мой, тебе не стоит разговаривать. Это наши соседи снизу. Боюсь, их Вивальди призвал к нам, хе-хе.
– Олег Сергеевич, давно Вы играете на скрипке?
– Сколько себя помню. Лет с шести, наверное.
– Вы, наверное, жить не можете без своего инструмента?
– Как вы успели заметить, Анжела, ни дня. Присаживайтесь. Чайник готов. Отведайте мой лимонный пирог. Я, конечно, не кондитер, но под чутким руководством Марьи Петровны могу иногда отчебучить.
– Хм, вкусно. Не правда ли, Антон?
– Да. Нам, пожалуй, пора. Анжела, ты ведь мне ещё спецовку не стирала.
– Успеется, ей же не руками стирать. Когда мы с Марьюшкой поженились, у нас не то, что машинки, угла своего не было. Так, съёмная комната в коммуналке. Находили время и бельё постирать, и друг другу внимание уделить, и с соседями пообщаться. Понимаете, к чему я? Сейчас народ сплошь нелюдимый, замкнутый. Сидят все по квартирам, и каждый втихаря перемалывает свои обиды, неудачи, проблемы на службе. Запивают, закуривают, заедают. А ведь человек – он существо социальное. Ему надо выговариваться и душу свою через свет пропускать.
– Да уж, рентген нас раз в год заставляют делать. Вроде, всё в норме.
– Да не о том я, молодой человек. Я говорю о свете духовном, которым нас наполняет живая человеческая речь, любовь и музыка. Ты,