Дорога к саду камней. Юлия Андреева
в двадцать я взял тебя к себе секретарем, и мы стали, наконец, друзьями. Так или нет?
– Да, и я очень благодарен вам за это.
– Ты никогда не думал поквитаться со мной за то горе, что я тебе причинил?
Такеси молчал.
– Значит, думал. – Кияма бросил на пол чашку, и она покатилась по татами. – Почему не убил?
– Вы мой природный господин, мы все в вашей власти, – машинально произнес Такеси. Его огромные, навыкате глаза при этом застыли, сам он словно пребывал в трансе. – Все что ни сделает господин – правильно. И наше дело принимать с покорностью и смирением.
– Ты мог жить рядом с чудовищем, искалечившим тебя и убившим твою любовь?! – Кияма на секунду отвернулся.
– Я и сам не знаю, как это произошло… Я очень виноват перед вами, господин. Я достоин смерти. – Такеси поставил на столик свою чашку. – Вы испытывали меня, господин, и я оказался недостойным ваших милостей. Теперь я готов признаться, что после смерти Эрики я целыми днями молился, чтобы вы умерли. А потом вы и вправду заболели, и я испугался, что вы умрете, и ваш род прервется. Я и сам был готов умереть вместе с вами или еще лучше за вас. Я чувствовал свою вину, видел, как вы страдаете. И ничего уже не мог сделать. Когда проказа покрыла ваше лицо и руки, когда… – Он задохнулся, закашлявшись. – О, я мечтал умереть вместе с вами. Как мечтал! – Лицо старика осветилось, глаза сияли. – Я бинтовал себя вашими бинтами, я пил из вашей чашки и ел вашими палочками. Но не заболел. А потом, вы приняли христианство и заставили всех нас креститься. Мне было больно чувствовать себя изменником Будды и его бодхисатв. Но я понял, что принесу жертву, отказываясь от веры наших предков. Христос велел прощать, и я искренне простил вас. И вот вы не только поправились, а и изменились! Ваша мать не так могла прочувствовать изменения, произошедшие с вами, ваши женщины не так поняли это, как ощутил это я. Вы предстали перед нами совершенно другим человеком. Вы стали христианином, вы перестали убивать и насиловать направо и налево. Вы стали заботиться о своей земле, о своем доме, о славе предков! Вы взяли меня, калеку, своим секретарем и ни разу не унизили меня тем, что я не могу поднять меча. Вы стали совершенно другим человеком, не проклятием рода Фудзимото, как называли вас за глаза с самого детства, а его благословением. Вы стали другим…
– Я и есть другой. – Кияма поспешно поднялся, успев заткнуть ладонью рот Такеси и повалив его при этом на пол. – Молчи, пожалуйста, молчи, или я буду вынужден убить тебя на месте. Сейчас я уберу руку, и ты будешь молчать и выслушаешь мою исповедь. – Такеси моргнул в знак согласия.
Медленно Кияма убрал руку, готовый в любой момент перерезать секретарю горло откуда-то взявшимся у него ножом когай[4].
Глава 2
Испытание длиною в сорок лет
Если кровь ударила тебе в голову, смочи слюной верхнюю часть уха, после этого к тебе вернется спокойствие, и ты сможешь более здраво мыслить.
Это средство