Дэниел Мартин. Джон Фаулз
походил на Каро: университет ему тоже было не потянуть. Родители его владели одним из крупнейших лондонских издательств, и он изучал издательское дело, используя старинный английский принцип: поскольку естественные склонности человека, несомненно, наследуются, нет необходимости их проявлять въяве. Ричард походя усвоил кое-какие левые взгляды, общаясь с не вполне всем довольными подчиненными отца, но ему-то предстояло еще хуже управлять ими в будущем; впрочем, возможно, он просто опробовал на мне идеи, неприемлемые у него дома.
– Он был до того отвратителен, ты просто не представляешь! Заявил, что Флит-стрит на меня дурно влияет. Как-то раз сказал, что я становлюсь резкой. «А это просто вульгарно, моя милая». Я швырнула в него бутылку джина – совершенно вышла из себя. Наглость такая! И нечего ухмыляться, – добавила она.
– Но хоть часть квартиры уцелела?
– Это было у него дома.
– Прекрасно. Никогда не швыряйся собственным джином.
Каро закусила губы. Мы выехали на шоссе М4.
– Ты-то ведь знал – с самого начала. Мог бы предупредить.
– С моим-то умением выбирать идеальных спутников жизни…
– Мог бы и научиться.
– Уже поздно.
Она некоторое время переваривала мой ответ.
– Ты на ней женишься?
– Ее зовут Дженни. Нет. Не женюсь.
– Я не хотела…
– Я знаю.
Недопонимание… эта опасность всегда была присуща нашим с Каро отношениям. Что-то в ней и правда изменилось. Может быть, это было всего-навсего влияние нового, чуждого мира, где она успела пробыть полгода. Мне подумалось, что не все так гладко складывалось у нее на Флит-стрит, остались царапины; и оцарапать в ответ стало необходимым способом защиты. Я не согласился бы, что это «просто вульгарно», но в ней действительно появилась какая-то новая резкость, на смену былой наивности пришла некоторая агрессивность. Шуточка о влюбленности в меня ей и в голову бы не пришла полгода назад, а о глупости, присущей старшему поколению, вообще и намека быть не могло.
– Ну а как работа?
– Очень нравится. Даже сумасшедшие часы.
– А новый босс?
– С ним интересно работать. Все время что-нибудь новенькое – не соскучишься. Чуть не полжизни на телефоне вишу.
– Что же ты мне ничего не написала?
– Немножко боялась, что ты будешь… Я знаю, он когда-то кошмарную рецензию на тебя написал.
– Да он и хорошие тоже писал. Это не оправдание.
– И с орфографией у меня нелады.
Я почувствовал какое-то замешательство и решил смягчить ситуацию:
– Ну так и быть. Теперь я дома.
Но она явно все еще размышляла о том, как я обижен на Барни.
– На самом деле наполовину ты виноват, что я получила это место. Мне пришлось кое-что ему перепечатать, и он спросил, не однофамилица ли я. – Каро помолчала. – Не могла же я отказаться. Это ведь такое повышение.
– Ну разумеется. Я очень за тебя рад.
Минуту спустя она заговорила снова:
– Мама говорит, ты его недолюбливал.
– Ну,