Давай оставим все как есть. Людмила Волынская
его побороть. Помню, маме он подарил пушистый платок (елка тогда стояла), а я ревел, потому что хотел грузовичок как у друга Сережки Кутузова, а получил медвежонка. Появился грузовичок. Когда я видел его в костюме, робел, и почему-то хотелось потрогать его галстук. Вот и все, что я помню. Еще гитара от него осталась, в маминой комнате. Сам бренчал когда-то, да так и не научился.
Ему вдруг захотелось поэкспериментировать. Он включил настольную лампу, взял с тумбочки фотографию в рамке и протянул ей.
– Я ее в детстве все время под подушку прятал. Маме это надоело, и она вставила ее в рамку. Замуж она больше не вышла.
– Ты на него похож, – рассматривая фотографию, задумчиво сказала она. – Те, кого мы любим, для нас не умирают. Они становятся частью нас самих.
Вот оно. В точку. Прямо в сердце. Именно таких слов он от нее и ждал.
– Он, наверное, был таким же добрым, – сказала она, ставя фотографию на место.
– Я разный, Оленька,… – печально ответил Алекс. – Все зависит от того, с кем общаешься. Иногда себя переламываешь. Отвратительное чувство. Но не всегда из меркантильности, просто не хочется обидеть человека. А с тобой я без маски на лице и без фальши в душе. Может, потому легко. Кстати, для соседей побудь пока моей сестрой.
– Как бы ты себе проблем не нажил.
– Куда уж больше, – обняв ее за плечо, сказал он ей в волосы. – Все утрясется. Да и Алька со временем поймет.
– Почему ты ее так называешь?
– А я к ней и отношусь так же. Она моложе меня на десять лет.
– Красивая?
– Не без этого,… – уклончиво ответил Алекс.
– Не знаю, что ты во мне нашел, – упавшим тоном сказала Ольга.
– Позволь уж мне самому решать, что мне нужно. Мне кажется, тебя ничто не испортит – ни деньги, ни наряды. Ты вон над полтинником слезы проливала, а у моей жены одно платьице на пару сот потянет со всеми аксессуарами, будь оно неладно. Было бы одно, так ведь полон шкаф тряпья. Она весь мой доход прибылью считает и по барабану ей, как мне ее обналичить, – добродушно закончил он.
– Она не работает?
– Дома не сидит, только денег не зарабатывает. Все жалел, на возраст списывал.
– Прости, не стоило мне спрашивать.
– Почему? По большому счету мне ее не в чем упрекнуть. Жизнь какая-то… Крутишься как белка в колесе, а сдунь с нее баксы, пустота останется. Но без тебя все равно не смогу от нее отказаться. Зацепиться не за что.
Ольга тяжко вздохнула.
– Журавль в небе заманчивее. Но синица, как ни крути, ближе.
Алекс нащупал на тумбочке пачку сигарет, достал одну и прикурил.
– Хочешь? – протянул он ей пачку.
– Нет, – покачала она головой. – Ты слишком часто куришь.
– Слишком много переживаю, – нервно глубоко затянувшись, бросил Алекс. – Не каждый день такое случается.