Над вечным. Валерий Макаров

      Сохатые забредили из леса

      Бродить туда-сюда, вздымая прах.

      Какого лешего, какого интереса

      Они искали в этих деревнях?

      Да, сушь кругом. В домах просели крыши,

      Провисли окна, как укор судьбе.

      Нет никого, а если б кто и вышел,

      Смотрел бы только под ноги себе.

      Спросить его, пожаром, что ль ушибло?

      Не нужно и вопросов задавать.

      Пожар, чума, всё это здесь уж было.

      Похуже то, что стали забывать.

      Сперва село на карте потерялось,

      Потом и на погосте не нашлось.

      Шагреневая кожа жизни сжалась,

      Земли крестьянской надломилась ось.

      Там чехарда в столицах, врут витии,

      А здесь почти что не жилая полоса.

      Идут с хоругвями сохатые святые,

      Колебля не святые небеса.

      Мы с тобой полетим высоко,

      Выше звёзд, выше чувств.

      Обопрись на меня, мне легко,

      Если я к тебе прикоснусь.

      Ни к чему нам премудрость минувших дней

      С вечным дьяволом в мелочах.

      Впереди гроза, при грозе видней

      То, что грезилось при свечах.

      Новым небом наполнятся наши глаза,

      Но мы с радостью глянем туда,

      Где над солнечной рябью мелькнёт стрекоза

      И лазурью проблещет вода.

      Ругали королей, смеялись над попами

      И русского царя зарезали с детьми.

      Вот видимый прогресс, руководивший вами.

      С таким прогрессом мне не по пути.

      До Бога наконец-то донесли отцы

      Проклятья ваши и теперь у вас

      Есть в управителях бандиты, лихоимцы

      И добровольное ярмо – чиновный класс.

      Нет места никому на их орбите.

      И мёртвые, в отличье от людей,

      Они покоятся на кладбищах закрытых

      И в мавзолеях, если поважней.

      Да кто ж они, вершители и судьи?

      Чем отличились, кроме воровства?

      А между тем, от них зависят судьбы

      Простых людей, поскольку жизнь проста.

      Аргонавты! Куда поплывём?

      Если мы овладеем пространством,

      Может, мы усладимся руном,

      Златорунным упьёмся багрянцем.

      Но увы, беспокойства не спрячем:

      Где Россию обрящем?

      Ту Россию, что хуже репья,

      Хуже грязи осенней и хвори

      Всё хватает за душу, хрипя,

      И – за горло в хмельном разговоре.

      Вот и грезится нам – то Колхида,

      То и вовсе иная планида.

      А потом мы и рыщем и плачем,

      Где Россию обрящем?

      Боль – порожденье зла.

      Ты