Не любовь, а просто фантики. Татьяна Клименко
но хозяйка погладила его ладонью и успокоила. Позвала в темноту.
В темноте был небольшой дом. Освещение в нем скудное – лишь отблески горячего огня, живого. На чем-то, отдаленно напоминающем кровать, лежит высокий и статный мужчина. Он ранен. Израненное тело тонко пахнет сырым мясом и немного гноем. Волк грустно скулит. Девушка неустанно варит что-то в котелке, прикладывает к кровавому телу и поет. Всегда поет. Сквозь песню эту наблюдатели не заметив времени пролетают недели, месяцы, год.
И вот статный мужчина уже колет дрова, убивает кабана и медведя, скорнячит обувь и стелет шкуру в избе. Его светлые как лед прозрачной талой воды ярко синие глаза светятся счастьем. Ее глубокие зеленые огромные глаза цвета осени стали мягче. Волк чаще спокойно спит, ведь у дома и хозяйки есть надежный охранник.
– Это не медицина, да? – спросил он, – Это колдовство?
– Да, – тихим голосом ответила она, – я не устаю спасать тебя. Я уже 7ю жизнь борюсь за тебя со Смертью. Я пока побеждаю.
– Почему?
– Это не мне вспоминать. Я просто буду делать то, что чувствую, до дна, до тла. Не мне выбирать. Выбор всегда за тобой.
– А что выбирать? Что я выбираю?
– Скоро узнаем.
Песнь становится громче. Три года. Поседевший волк сидит у ног нестареющей хозяйки. Они оба смотрят в даль потухшими глазами. В ее осени пошел ливень, в волчьих глазах погасла вера. Вдалеке виднеется спина высокого красивого широкоплечего брюнета. Девушка повернулась к казавшимся невидимыми наблюдателям.
– Он снова ушел. В этот раз ушел на войну, с которой уже никогда не вернется ко мне, – сказала она похожим на нее как тени от разного света трем женщинам.
– Снова? А куда он уходил?
– Ах, куда он только не уходил за эти семь жизней. И к забытой жене, и к родителям, и в другой клан, и спасать сестру. Там один раз даже тесть с тещей были одинокие и несчастные после смерти жены, – вздохнула она. – Заходите, компота вам с травками налью, все веселее будет.
За столом сидели четыре женщины. Лишь одна из них была наполнена знанием, а три другие вытесняли свои страдания удивлением.
– Кто он?
– Я не знаю. Он мой, а я его. Мы будто выпали из одного сосуда. И катимся сквозь века и жизни, встречаясь в каждой и повторяя одну и ту же историю: моя часть спасти его от все более страшной участи, его часть – выбрать.
– А что он выбирает? Он же любит тебя, это очевидно!
– Да, его любовь никогда не ставится под сомнение. С ним я молчу, свечусь и колдую. Рядом с ним я становлюсь особенно сильной. До встречи с ним я набираюсь сил, потом спасаю его. Я люблю его. Он любит меня. Но каждый раз, выбирая между долгом и чувством, он выбирает долг. Сперва я шла за ним. В одной из жизней я отреклась ото всего и шла за ним, чтобы снова спасти. Но нет, я спасаю его, чтобы он сделал выбор. И так выходит, что я выбираю жизнь, а он –