Хмель-злодей. Владимир Волкович
Эсти.
Эстер прекрасно знала, что эта девушка и её старший сын встречаются тайно, и ей, как матери, это было совсем небезразлично. Она, конечно, не была против красивой и обеспеченной девушки, которую выбрал её сын, но хотела, чтобы всё было в согласии с древними, никем не нарушаемыми традициями.
Неслышно вошёл дворецкий, служивший в этом еврейском доме уже много лет:
– Рабби Михель к господину Элиэзеру.
– Проведи в кабинет. И встречай остальных, сегодня миньян[4].
Слуга кивнул головой. Он прекрасно знал, что такое миньян, хотя и не имел отношения к еврейству, он уже многое знал о еврейской жизни.
Сегодня вечером, когда заходит суббота (шабат), глава большой семьи Моше бен Элиэзер решил собрать у себя миньян для всеобщей молитвы. Десять самых известных и уважаемых людей из нескольких городов, которые должны были составить миньян, после совместной молитвы хотели посоветоваться по поводу грозных событиях, надвигающихся на еврейские общины Малороссии.
– Подай форшмак и штрудель да напиток медовый, – приказала Эстер Лесе.
Войдя на минуту к мужчинам, она поздоровалась, перебросилась несколькими фразами, получила комплимент за прекрасные блюда, и за то, что она великолепно выглядит. Она знала, что это неправда, что живот её уже стал заметным, и что она сегодня очень устала.
Пятый ребёнок, которым она беременна, – это не шутка, хотя все её знакомые женщины многодетны. Такова уж традиция – детей в семье должно быть много.
За длинным овальным столом, расположенным посредине большого кабинета хозяина дома, устраивались духовные лидеры еврейских общин Южно-русских земель. Они были признанными авторитетами и знатоками в религиозных и мирских делах, мудрецами, постигшими в совершенстве Святое писание, и умеющими толковать его.
Пока собирался миньян, гости вели неторопливую беседу. Они старались не затрагивать основное, волнующее, животрепещущее, что привело их сюда, дожидаясь окончания всеобщей молитвы. Угощения на столе, приготовленные в соответствии с кашрутом[5] тёплыми руками Эстер, манили своим изысканным и вкусным видом, но никто не притрагивался к ним.
Наконец, вошёл последний из приглашённых, и хозяин дома – Моше бен Элиэзер поднялся. В руках он держал молитвенник. Сегодня он исполнял роль кантора, остальные тоже держали в руках молитвенники.
На минуту установилась тишина, присутствующие сосредоточились, словно подпитываясь небесной Божественной энергией, прежде чем обратиться к Всевышнему. Вдруг тишину прорезал тонкий и высокий голос кантора, распевным речитативом начавшего вечернюю молитву.
«…и читайте её утром, когда встаёте и читайте её вечером, когда ложитесь…».
Нестройный хор мужских голосов сначала несмело, а потом всё твёрже вторил ведущему. Он становился чётче и слаженнее и, казалось, что стены дома вибрируют от согласованной мощи мужских басов. Высокая энергия совместной