Ты забыл помнить. Сергей Валерьевич Ходич
можно обойтись и без бара, вот так просто сидя в своей клетке. Или открыть свой маленький бар в своем номере и только для себя самого. Только теперь я, наконец, падаю на кровать – она прогибается и с отвратительным скрипом подкидывает меня в ответ так, что я едва не расплескиваю содержимое стакана.
По комнате разливаются запах шампуня и звуки музыки из телевизора. Синий плоский экран телевизора, словно слепой циклоп, наблюдает за мной и всем остальным в комнате. Он пытается прислушаться, присмотреться, выпучив свое светящееся бельмо. Я смотрю в него, а он не отрывает взгляда от меня. Но нам нечего сказать друг другу. Я отпиваю еще. Тошнота, кажется, начала отступать там – в душе, но видимо она поджидала меня здесь – в номере. Поэтому я ставлю стакан обратно на стол и ложусь. Закрываю глаза и чувствую, как кровать подо мной или вместе со мной очень медленно начинает вращаться. Почти в такт неспешной и грустной музыке из телевизора.
Иногда очень хочется, чтобы хотелось спать. Особенно когда тебе только кажется, что хочется спать.
Я достаю из кармана помятый конверт, и принимаюсь рассматривать то место, где обычно написан обратный адрес. Чистые строки, перепачканные в сигаретном пепле и кофе. Закрываю глаза и надавливаю большим и указательным пальцами на них так, что внизу загораются круги.
Ну, вот я и на месте. Наконец-то. Окна запотели, то ли из-за душа, а то ли от дождя, который преследует меня уже не первый день. Странное чувство, когда в воздухе совсем не пахнет дождем, а на небе одна сплошная большая и толстая туча. Я извлекаю письмо из конверта и закуриваю. Музыка на секунду стихает, и эта секунда тишины ударяет по голове, словно удар молотком. Я открываю окно в номере, залезаю под одеяло и включаю лампу у кровати. Вот я и приехал. Нюхаю письмо. От него пахнет серой. Значит, она так и не бросила курить. Она не любила зажигалки и предпочитала прикуривать только от спичек. Отсюда и запах. Я бы никогда и ни с чем его не смог перепутать. Даже сейчас от одного запаха на языке появляется кисловатый привкус.
Вынув письмо из потертого конверта, я начинаю снова перечитывать его от начала и до самого конца.
«Долго думала, как же начать письмо к тебе. Ведь оно адресовано именно тебе. Ты понимаешь, о чем я. Я имею в виду, что только тебе, а не кому-либо другому. Это важно. Не знаю, как объяснить это точнее.
Конечно, оно не получится похожим на предыдущие мои письма. И конечно дело не только во мне. Прежде всего, оно не получится похожим на те письма потому, что ты не ответишь на него. Хотя зачем писать письмо, если ты не рассчитываешь получить ответа? Понятия не имею. Но ты не сможешь ответить на него, так будет правильнее сказать. Это единственное, что я кажется, твердо решила. Хотя если в одном предложении встречаются оба этих слова – «твердо» и «кажется», то о какой уверенности тогда можно вообще говорить? Всегда так со мной. Но тебе не привыкать.
Начало затягивается и откровенно не удается. Но начинать писать сначала я не буду. Сколько уже раз